Глава 3: Грех и Святость.
Люди – оборотни; нет ничего,
что отсутствовало бы в этом мире.
- Ихара Сайкаку, «Рассказы
Сайкаку из различных провинций».
Склон, по которому скатился Сион, оказался огромной колонной,
опрокинутой набок. При ближайшем рассмотрении он обнаружил у её основания
несколько женских фигур, облаченных в тонкие полупрозрачные ткани. От
сводчатого потолка остался только ржавый металлический каркас, за которой слабо
цеплялись несколько ветвей засохшей виноградной лозы. Стена полностью обвалилась,
осколки камней разного размера были разбросаны там и сям.
Если бы он случайно ударился об один из них головой... Сион
вздрогнул.
Такую картину Сион видел впервые. Естественно, таких ветхих зданий
не было в Номере 6. Все здания там строились в соответствии со своим
назначением, эффективность и функциональность стояли на первом месте. Такие
развалины, разрушенные ветром и дождем, были синонимом иллюзии и не относились
к реальности.
Он перевел дыхание и осмотрелся. Ветер бесновался в ожесточенном
танце. Как будто переходя в еще более разрушенное состояние, кусок стены с
глухим треском отвалился прямо на глазах у Сиона.
— Нэдзуми, — позвал он. Это не был призыв о помощи. Он просто
хотел позвать его по имени. — Ты ведь здесь, да? Выходи уже.
— Ты становишься хитрее, — голос раздался откуда-то сверху.
Сион поднял взгляд и увидел Нэдзуми, сидящего в оконном проеме. От самого окна
осталась только рама. Прямоугольная пустота, почти черная, напоминала
распахнутый в крике рот на лице разрушенной стены.
Нэдзуми спрыгнул вниз с высоты в несколько метров. Он приземлился
прямо на мягкую грязь.
— А поступь у тебя легкая, — прокомментировал Сион.
— Я так польщен Вашим комплиментом, Ваше Высочество.
— Прямо-таки нечто, — сострил Сион. — Не говоря уже о
том, как быстро ты исчезаешь, оказавшись в трудном положении.
Нэдзуми слегка пожал плечами и усмехнулся.
— Ты даже научился сарказму. Ты и сам нечто. Подрос немного, да?
— Я, наверное, получил десятилетний опыт за сегодняшнюю прогулку по
улице.
Нэдзуми вяло помахал рукой перед лицом Сиона.
— Так, тебя почти пристрелили из ружья, соблазняла женщина, ты
споткнулся о мертвое тело, тебя ударил мужик. Ну, думаю, такой маленький
мальчик как ты может считать это десятилетним опытом. Но…
— Хм?
— Ты и правда научился лучше убегать, — одобрительно
сказал Нэдзуми. — Намного лучше, чем с тем жирдяем.
— Ты про Утилизаторов?
— Ага. Похоже, тот старикан серьезно на тебя запал. Честно говоря,
я решил, что ты пропал, если дашь утащить себя.
— Для этого ты слишком быстро исчез.
— Я не ввязываюсь в ненужные мне неприятности, — тихо
рассмеялся Нэдзуми. — Но ты хорошо попетлял, ища путь к бегству. Эти парни
так легко не сдаются, скажу я тебе. Ты серьезно влип. Я бы на твоем месте был
осторожнее.
— С величайшей благодарностью приму Ваш совет, Ваше Величество.
— Батюшки, а твои ответы тоже стали лучше, — в этот раз
Нэдзуми громко рассмеялся. Тощая собака валялась на полу, махая хвостом из
стороны в сторону. Нищета рынка казалась сном. Тишина окутывала это место, как
будто кучи мусора поглощали все звуки вокруг.
— Нэдзуми, где мы?
— Догадайся.
— Без понятия… похоже, это здание было довольно большим…
— Это отель. Немного дальше была больница. А еще вроде театр… хотя
я не так уж много знаю об этом месте.
Отель, больница, театр…
— Так это и правда был обычный город.
— Думаю, да. То есть, я не знаю, как должен выглядеть нормальный
город, наверное, там как минимум не должны везде валяться трупы. По крайней
мере, раньше.
— Раньше?
— До создания Номера 6.
Сион не удивился. Он этого ожидал. Он слегка сжал свои пальцы на
ладони.
— Я изучал историю Номера 6, как он возник. Это был один из
наших первых уроков.
— Ммм-ммм, — неопределенно ответил Нэдзуми.
— В конце века по всему миру вспыхнули масштабные войны. Тогда
еще никто из нас не родился. В результате большого количества взорвавшихся бомб
и использования биологического оружия, земля была сильно изуродована, климат
изменился. Большинство территорий, за редким исключением, стали непригодными
для жизни человека. Количество жертв было огромным. Люди поклялись больше не
воевать и в регионах, которые миновали разрушения, основали честь
городов-утопий. А Номер 6 был одним из них.
— Так тебе говорили.
— Ага.
— А ты всегда в это верил?
— Это то, во что меня учили верить.
— Помнишь, что ты сказал мне при первой встрече? — сказал
Нэдзуми. — Ты сказал, что не считаешь Номер 6 идеальным.
— Да.
— Это была ложь?
— Нет, — ответил Сион, — я правда так думал. Но до
встречи с тобой я сам не понимал своих чувств. Я встретил тебя — и только тогда
понял.
Он встретил Нэдзуми и осознал. Он наконец-то услышал шепот своего
сознания, напряженно борющегося с оковами. Ему всегда казалось, что его душат.
В Номере 6 у него было все. У него была куча еды, теплая постель и полный
доступ к медицинским услугам. И это не все — когда в возрасте двух лет его
признали индивидом с высоким интеллектом на Экзамене, он получил привилегию
жить в роскошном районе Хронос. Всем местным жителям обеспечивалась
высококлассная во многих аспектах жизнь.
До встречи с Нэдзуми той дождливой ночью на свой двенадцатый день
рождения у него было все, о чем он только мог пожелать, причем высшего
качества. Но в тот день, наблюдая за ветром и дождем, бушующими за окном, он
ощутил разрушительный импульс, пронизывающий все его нутро.
Сион чувствовал себя невыносимо подавленным. Как загнанное животное
инстинктивно бросается на ограждение, так и Сион жаждал освободиться из
невидимой клетки, сковывающей его. В самом дальнем уголке подсознания Сиона
звучал голос.
Это лишь видимость.
Вот, тебе дают все.
Но здесь ничего нет.
Ты больше не можешь здесь жить.
Так беги.
Прорвись.
Уничтожь.
Уничтожить что?
Все.
Все?
Когда голос внутри него совпал со словами Нэдзуми, Сион наконец-то
понял. Я не знаю истины. Я ничего не знаю.
Нэдзуми отвел взгляд от Сиона и повернулся к нему спиной. Сион
схватил его за руку.
— Нэдзуми, скажи мне.
Скажи мне правду. Не ложь или отговорки. Расскажи о его истинной
форме — Святого Города, Номера 6.
Его пальцы грубо стряхнули.
— Я тебе не нянька. Если хочешь знать, сам ищи информацию.
От него снова отмахнулись. Сколько бы раз он не пытался вцепиться в
Нэдзуми, тот всегда отталкивал его. Безжалостно отвергал. Но Сион продолжал
протягивать руку.
К нему прижалась собака. Она была такой худой, что ребра выпирали,
но все равно теплой. Очень теплой. Это была теплота живого существа.
— Может, тебе меня жаль?
Собака дернула своим ободранным, светло-коричневым ухом. Секунду
казалось, что она ухмыляется. Затем собака отошла от него к Нэдзуми. Рука
Нэдзуми медленно и нежно погладила собаку.
— Так с собаками ты мил, хах.
— Собаки не ведут себя по-детски.
— Но собаки не умеют шить.
— Что?
— Собаки не умеют зашивать раны. Я заметил, что набор для
этого все еще лежит в аптечке. Если снова поранишься, я зашью твою рану.
— Вау, спасибо, — с сарказмом произнес Нэдзуми. — От
такого великодушного предложения у меня аж мурашки по коже. С того дня твое
лицо мне до сих пор сниться, знаешь ли.
— Я так круто смотрелся?
— Ты ухмылялся. Ты выглядел так, будто настал лучший момент в
твоей жизни. Мне об этом сплошные кошмары снятся.
— Ну, я впервые в жизни накладывал шов. Помню, я был очень
взволнован. Скажи, — с энтузиазмом произнес Сион, — а нитки ты сам
достал?
— Конечно. Это легче, чем суп сварить.
— А шрам остался?
— Ага, но я тебе не покажу.
Сион надул губы.
— Не жадничай.
— Смотри под ноги, — громко прервал его Нэдзуми. —
Здесь начинаются ступеньки. Мы поднимаемся.
Солнце опускалось все ниже, тьма сгущалась. Лестница, как и стена,
была по большей части разрушена, остатки спиралью поднимались вверх. Потолок
здесь еще сохранился. Похоже, первоначально он был покрашен в белый, и хотя
краски почти не осталось, кое-где виднелись белые пятна. На лестничной клетке
висела люстра, к удивлению Сиона, почти не поврежденная.
— Так здесь и правда был отель.
— Он и сейчас есть.
— Хах?
— Это место используется как отель.
— Не может быть.
Они поднялись на вершину лестницы и оказались в просторном
помещении. Наверное, здесь был вестибюль. Стены состояли из стекла от пола до
потолка. Большая часть панелей потрескалась или разбилась, покрыв осколками
пол, но верхние остались целыми. Над ними безжизненно висели изорванные шторы.
Лоза, вероятно, проникла через разбитые окна и теперь оплетала стены,
пересекаясь подобно сети капилляров. Листья опадали вниз на и без того толстый
слой листвы на полу.
Сион смог разглядеть так много благодаря тусклому свету. Свет
исходил от свечи, горевшей на каменном столе.
— Нэдзуми, чувствуешь запах?
— Может, свечка горит?
— Нет, это не воск — запах почти животный…
Нэдзуми рассмеялся.
— Ты точно прошел долгий путь. Твой нюх стал тоньше. А теперь
поработаем над зрением. Смотри.
— Ах…
В недосягаемой для света тьме двигалась тень. Это был не человек.
Четыре ноги, торчащие уши и угрожающий рык.
— Собака, — прошептал он.
Это был большой пес, покрытый короткой темно-коричневой шерстью, с
диким блеском в глазах. Он открыл пасть и громко зарычал. Сион отступил на шаг.
— И он здесь не один, — добавил Нэдзуми.
В его голосе слышались нотки радости — он наслаждался реакцией
Сиона. Сион удержался от того, чтобы повернуться и глянуть на Нэдзуми. Он не
мог отвлекаться на это.
С первой собакой во главе, из тьмы начали выходить другие, всех
цветов и размеров. Они совсем не походили на домашних питомцев. Они были
грязными, с оскаленными зубами и злобным блеском в глазах.
— Здесь логово диких собак?
— Возможно. Что ты будешь делать? Убежишь? Если не
определишься быстро, твое горло перегрызут.
Темно-коричневый пес лениво приближался к нему. Он больше не рычал.
Он молча, но твердо шел к нему, даже не опустив взгляд.
Сион взглянул в ответ в глаза того же цвета, что и мех животного.
За диким блеском в них скрывалось нечто на удивление нежное. Сион ощущал его
присутствие.
Интеллект?
Сион опустился на колени. Осколки стекла захрустели под его джинсами.
Нэдзуми заерзал. Сион не двигался. Присев на землю, он смотрел только на
собаку.
Пес остановился. Он стоял прямо перед ним. Он открыл рот, высунул
свой розовый язык и лизнул Сиона в нос. Потом он улегся на землю и зевнул.
Остальные собаки занялись своими делами. Некоторые приставали друг к другу,
другие растянулись на полу или обнюхивали все кругом, и никого из них, похоже,
не волновало присутствие Сиона.
— Я прошел собеседование, — Сион, усмехнувшись, посмотрел
на Нэдзуми. Нэдзуми прищелкнул языком и отвернулся.
— Дикие собаки тебя совсем не напугали? — кисло спросил
он.
— Напугали. Но дикие собаки не зажигают свеч.
Нэдзуми насмешливо фыркнул.
— Ты и свеч-то раньше никогда не видел.
— Только что увидел. Она ярче, чем я думал. Эй, Нэдзуми, здесь
кто-то живет?
Раздался смех. Он эхом разнесся по руинам и исчез во тьме.
— Добро пожаловать, гость.
Это был человеческий голос, но Сион не видел, кому он принадлежал.
Его эхо раздавалось из нескольких направлений сразу, нельзя было сказать, где
находится источник. Отзвуки эха наслаивались друга на друга. От этого звука
голова кружилась.
— Хватит фигней страдать.
Нэдзуми нагнулся. Он подобрал камень и швырнул его прямо во тьму,
из которой пришли собаки. Его поглотил мрак, но было отчетливо слышно, как
камень, пролетев какое-то расстояние, упал на землю.
— Аккуратнее.
Голос сфокусировался в одной точке во тьме. Это был молодой голос.
В чернильно-черном мраке замерцал огонек.
— Грубо приветствовать людей таким образом, Нэдзуми. У тебя
нет манер.
— Тебе они и самому не помешали бы, раз ты считаешь, что
гостей встречают именно так.
Фигура с подсвечником в руке лавировала между собаками. Даже при
свете свечи этот человек казался окутанным тенями.
Волосы до талии, глаза, рваные на коленях брюки, мешковатый свитер
— все это было черным. Кожа была смуглой.
Это был парень? Или девушка?
Сион не мог определить. Острый подбородок и круглые глаза
незнакомца напоминали грызуна. Он был маленьким и худым, Сиону он едва доставал
до плеча.
— Он живет здесь, — сказал Нэдзуми. — Я не знаю его
настоящего имени. Мы просто зовем его Инукаши.
— То есть… одалживающий собак?
— Так и есть, — ответил незнакомец, — это мой
бизнес. Рад познакомиться, Сион, — усмехнулся Инукаши. Сион был удивлен.
— Ты знаешь мое имя.
— Я быстро узнаю о происходящем здесь. Это раз плюнуть,
когда собаки собирают информацию. Я знаю твое имя и то, что ты врезал по
яйцам Утилизатору, пред тем как прибежать сюда. Эта собачка мне все рассказала.
Худая собака помахала хвостом, стоя рядом с Инукаши.
— Ты говоришь с собаками?
— Я могу беседовать со всеми, кроме людей. Если нужна любая
информация, не стесняйся обращаться ко мне.
Инукаши с улыбкой протянул руку. Он носил толстое серебряное
кольцо. Оно хорошо сочеталось с его смуглой кожей.
— И мне приятно познакомиться, — Сион тоже протянул руку.
Он давно не пожимал никому руку. До сих пор его опыт состоял из
бегства, воплей и уверток. Лицо Инукаши было открытым и притягательным, оно
напомнило Сиону щенка.
Острая боль пронзила его ладонь.
— Агх!
Сион быстро отдернул руку. В основании его указательного пальца
была небольшая ранка размером с укол. Из нее уже начинала идти кровь. Она
струйкой стекала по его ладони. Ему показалось, что кончики его пальцев немеют.
Инукаши забросил голову назад и загоготал.
— За что? — недоверчиво спросил Сион.
— Он спрашивает, «за что»! — пропел Инукаши. — Хаха,
какой сюрприз! Ты сам согласился на рукопожатие и спрашиваешь меня «за что»?
Это же классика.
Инукаши показал ладонь Сиону, слегка согнув пальцы. В центре кольца
выскочила крошечная иголка. Когда он выпрямил пальцы, она снова исчезла.
— Убийцы использовали это оружие веками. Ну, по-правильному
она должна быть смазана ядом. Но я ничего такого не делал, так что можешь
расслабиться.
Сион с силой надавил на основание пальца. Он облизал засохшие губы,
и задал вопрос.
— Зачем ты это сделал?
— Батюшки, — подчеркнуто произнес Инукаши, — а
теперь он спрашивает, зачем я это сделал.
Взгляд Инукаши переместился на Нэдзуми.
— Ты его научил хоть чему-нибудь, чтобы выжить здесь?
— Это не моя забота.
— Ты подобрал его и привел домой, так ведь? Если подбираешь
бродягу, то должен позаботиться о нем как следует. Однажды он пригодится.
— В этом я не уверен.
Инукаши снова рассмеялся.
— Если не пригодится, съешь его. Или он…
Взгляд Инукаши переместился на волосы Сиона.
— Интересные волосы. Есть какие-то проблемы?
У Нэдзуми дернулся уголок рта, он коротко ответил.
— Столько проблем, сколько у тебя собак. Слишком много, чтобы
считать.
— Ух-хух. Значит, слухи не врут. Ты и правда держишь паренька
вместо питомца.
Инукаши с серьезным выражением лицо оглядел Сиона с головы до ног.
Это был смелый и дерзкий взгляд. Худая собака неожиданно поднялась и гавкнула.
Из темноты выкатились два комочка коричневого меха. Это были щенки, месяц или
два от роду. Носы и хвостики у них были с белыми пятнами. Худая собака легла,
показывая живот. Ее соски жалко топорщились. Щенки жадно прильнули к ним. Их
округлые тела виляли из стороны в сторону.
— Вау, щенки! — воскликнул Сион. Он нежно погладил их
спины, чтобы не отрывать от еды. — Вау, Нэдзуми, смотри. Они такие мягкие.
Почему бы тебе их не погладить?
— Нет, спасибо.
— Но смотри, это же щенки. Так ты мать, хах. Тяжело, наверное,
растить детей.
Инукаши нахмурился и отодвинулся на полшага от Сиона.
— Что с этим парнем? Зачем он серьезно разговаривает с
собакой? Он ненормальный или что?
Нэдзуми постучал по виску.
— У него здесь пустовато. Для него это естественно.
— Естественно, хах? Зачем ты заботишься о этом чудике?
— Как я уже говорил, у него проблемы. Хотя с виду не скажешь,
но руки у него золотые. Он даже может проводить простые операции.
— Ну и плевать, меня этим не купишь. Он все равно
останется грузом на шее.
— Я и сам бы лучше не сказал, — ответил Нэдзуми. —
Так ты нашел, что я просил?
— Конечно. Работа есть работа. Пошли наверх.
Инукаши переложил подсвечник в другую руку и исчез в темноте. Там
были еще ступеньки. Как и предыдущие, они поднимались вверх по спирали, но не
были так сильно разрушены. Среди щебеня была расчищена тропинка, достаточно
широкая для одного человека.
— Ох… — удивленно выдохнул Сион, когда они поднялись
наверх.
Перед ними открылся узкий вестибюль. На краю зала свернулся
калачиком человек. Рядом с ним лежала пара собак. У них была длинная белая
шерсть, они прижимались к человеку, будто защищая его. Сион напряг зрение и
смог разглядеть еще несколько групп людей и собак, лежащих вместе.
— Что делают эти люди?
Инукаши ответил через плечо.
— Они мои клиенты.
— Клиенты?
— Это место раньше было отелем, им оно осталось и поныне.
Говорят, раньше это было шикарное местечко, но теперь люди просто могут здесь
переночевать, если некуда идти. У нас и кровати есть. Если готов отвалить
наличность, я их подготовлю.
— А что с этими собаками?
— Я сдаю их в аренду для согрева. Ночью может быть очень
холодно, но все не так плохо, если прижаться к собаке или двум. Так ты хотя бы
до смерти не замерзнешь.
— Так вот откуда пошло «одалживающий собак».
— Собаки полезны не только этим. Они собирают информацию,
охраняют твою собственность или носят вещи. Они делают все. Они, наверное, куда
полезнее, чем такой болван, как ты.
Нэдзуми прищелкнул языком.
— Это я хотел сказать.
В конце вестибюля была деревянная дверь, а за ней маленькая комната
с низким потолком и без окон. В центре стоял круглый стол. Инукаши поставил
подсвечник и расстелил на столе старую карту.
— Карте, на которую сумел наложить лапу Нэдзуми, около
двадцати лет. Вот мой отель, а LK-3000 должен быть где-то здесь.
— «Забытые строения» не отмечены на карте, — добавил
Нэдзуми. — Я попросил Инукаши поискать что-нибудь похожее.
Он слегка коснулся карты пальцем. Этот жест был случайным, но
полным утонченной элегантности. Рассчитанное движение, доведенное до
совершенства, хорошо заметного стороннему наблюдателю.
— Что?..
Под взглядом Сиона Нэдзуми поднял голову.
— Ничего… я просто подумал, что иногда ты двигаешься очень
элегантно.
— Хах?
— Иногда твои позы так и притягивают взгляд. Не могу не
смотреть.
Инукаши посмотрел на них, переводя взгляд с Сиона на Нэдзуми.
— Как ты можешь ему такое открыто говорить? — недоверчиво
спросил он. — Нэдзуми, этот парень и правда ничего не знает. И как ты с
ним поладил?
— Кое-как.
— Сион, ты не слышал, какую работу выполняет этот парень?
— Нет.
Инукаши протянул Сиону раскрытую ладонь.
— Если заплатишь, я расскажу. Торговля информацией — еще один
мой бизнес.
— У меня нет денег.
— Что? Нет? Нэдзуми, ты заботишься о безденежном
бродяге? — глаза Инукаши сузились. — У него стремные волосы, он
болван, жмет руку не задумываясь, и у него нет денег — Нэдзуми, откуда ты его
притащил?
— А ты как думаешь?
— Это я задал вопрос.
— Если заплатишь, расскажу.
— Не путай, — прошипел Инукаши, — здесь платишь ты.
Нэдзуми достал из кармана маленький сверток.
— Вот, держи.
Он выложил содержимое свертка на карту. Это была маленькая серая
мышь.
— Это микро-робот. Он распознает звуки и картинку, записывает,
в него встроена солнечная батарея. Одного заряда хватает на тридцать шесть
часов. Он может свободно шнырять и собирать информацию. Он полезен там, куда не
могут пробраться твои собаки. Ты ведь говорил, что хочешь такого, да?
Инукаши безмолвно кивнул. Он дергал головой вниз и вверх
демонстративно, как маленький ребенок.
— Ты правда собираешься отдать мне его?
— Ага. Если информация того стоит.
Нэдзуми снова завернул мышь и слегка сжал ее. Инукаши заговорил
быстрее.
— Хорошо. Перейду сразу к основной части. Никаких «забытых
строений» не существует.
— И это все?
— Нет, конечно. Их нет, но есть кое-что с похожим названием.
— «Забытые стрельбища»?
— «Забытые страницы», и это название газеты. Когда-то давно
прямо за этим отелем было такое издательство. Оно обанкротилось, и здание
снесли, чтобы построить на этом месте стоянку. Это случилось еще до создания
этой карты, поэтому на ней его нет.
— Значит, «Забытые стр. 3Э» означает…
— Если это значит третий этаж издательства, тогда…
— Тогда?
— Понятия не имею, — неожиданно произнес Инукаши. —
Я не могу знать, что может быть на третьем этаже издательства, которое
обанкротилось двадцать-с-чем-то-там лет назад. Ты должен встретиться с
человеком, который с ним связан.
— Кто-то имеет к этому отношение?
— Ага. Я знаю, где живет парень, связанный с «Забытыми
страницами». А у этого парня есть интересные связи с Номером 6. Слушай
внимательно…
Нэдзуми наклонился вперед. Сион сглотнул.
* * *
Номер 6 сиял в красных отблесках заката. Нет ничего изысканнее
заката поздней осенью. Мужчина довольно вздохнул.
Какая же красота, какая спокойная картина. Считанные дни назад в
Лесном Парке желтеющие листья сильно выделялись среди тех, что еще оставались
зелеными, а теперь большинство деревьев лишились листвы. Эта красота была
мирной, природа постепенно готовилась к наступающей зиме.
Он собрал здесь все достижения науки; природа подчинялась ему, и
процесс создания абсолютного города-утопии близился к концу. Людям повезло,
если они могли родиться, вырасти и дожить до старости здесь. Они были
избранными.
Здесь не было неудач. Даже случайный ураган, прошедший через них,
стал источником орошения полей и пастбищ, лежащих между Восточным и Южным
Кварталами.
Не хватало малого. Еще чуть-чуть — и земля богов будет наконец-то
готова. Утопия, где будут обитать лишь избранные. Не хватало малого.
— Ты, должно быть, очень любишь этот вид.
Позади него раздался голос, в котором звучал смех.
— А ты не считаешь его прекрасным?
Смеявшийся мужчина молча помотал головой, на его лице читалось
несогласие. Он был одет в белый лабораторный халат.
— Я предпочитаю микро-вселенную. Мир бактерий, микробов,
нейронов, макрофагов, вирусов. В случае с вирусами надо переходить на нанометры.
Их можно разглядеть лишь в электронный микроскоп. Знаешь, она красивые.
По-настоящему красиво то, что нельзя увидеть невооруженным взглядом. Сами по
себе твои глаза могут показать не так уж много.
— Это всегда было твоей мантрой. Сколько помню, ты все время
так говорил.
— Это моя неизменная мантра.
— И ты все так же пьешь крепкий кофе до и после ужина.
— Еще одна моя неискоренимая привычка.
Мужчины переглянулись и слегка усмехнулись. Они были знакомы не
одно десятилетие. Они знали, что изменилось в каждом из них, а что осталось
прежним.
— И что теперь? Думаю, уже пора.
Мужчина поднял сделанную на заказ кружку. Кофе в ней дымился, будто
был только что сварен, благодаря встроенному механизму контроля. Мужчина в
лабораторном халате облизал нижнюю губу. Он всегда так делал, когда погружался
в свои мысли.
— Ты говоришь о сборе новых образцов? — спросил он.
— Живых образцов.
— Да, мы уже собрали несколько мертвых. Но нельзя сказать, что
этого достаточно. Нам нужно еще несколько.
— Если хочешь, я могу с этим разобраться. Сколько тебе надо?
— Позже я сообщу тебе, сколько нам надо для каждого этапа,
основываясь на поле, возрасте и истории болезни.
— Отлично. Так как на счет живых? Хочешь, чтобы я занялся
подготовкой?
— Нет, нужно выждать еще.
— Зачем?
— Информация, полученная от собранных образцов, все еще не
полная. Мы все еще проводим анализ и обновляем базу данных. Сперва я хочу с
этим разобраться.
— Для тебя это необычайно долго. Какая редкость.
— Если бы мы могли заниматься этим открыто, все пошло бы более
гладко. Но в условиях секретности это занимает в два раза больше времени. Я
хочу, чтобы ты это помнил. К тому же, мы сможем заняться живыми образцами,
только полностью изучив мертвые. Возникло неожиданное обстоятельство — надо
понять, почему это произошло на данном этапе. Это тоже займет время…
— Я знаю, — признал мужчина. — Я тебя не подгоняю.
Убедись, что все проходит аккуратно, осторожно и идеально. Все это связано с
будущим Номера 6. Да… и это заключительная часть.
— Последняя часть, превращающая это место в Святой Город в
прямом смысле, хмм.
Лабораторный халат задергался от хихиканья.
— Слава Великому Лидеру.
Он слегка поднял свою кружку с кофе.
— И слава стоящему за этим Великому Мозгу.
Второй мужчина тоже поднял кружку. Повисло секундное молчание.
Мужчина в белом халате заговорил, слегка понизив голос.
— Но пойдет ли все так, как надо?
— Что?
— Отлов живого образца. Я слышал, с ним некий Нэдзуми.
Мужчина опустил кружку с кофе и вытер губы пальцами.
— Это всего лишь мелкая крыса. Едва ли он станет препятствием.
— Если можно, и его захвати живым — он мне интересен.
— Хочешь его вскрыть?
— Вскрыть, хмм. Было бы неплохо. Я хочу исследовать каждый
уголок его тела. Но прежде, нам надо больше образцов.
Мужчина в халате неожиданно встал и начал беззвучно ходить по толстому
ковру. Он ступал нетерпеливо, большими шагами, заложив руки за спину. Эту
привычку он подхватил еще в молодости. Следя взглядом за его движениями. Второй
мужчина откинулся в своем кресле.
— Да, это главный вопрос, — продолжил лабораторный
халат. — Общее число образцов быстро сокращается. Нам нужно больше, Фенек.
Фенек — это кличка, полученная в молодости. Пустынная лисица. У нее
маленькое тело и большие уши. Эти уши, достигавшие в длине пятнадцати
сантиметров, не только защищали от жары, но позволяли развить слух настолько,
что лиса могла слышать, как кузнечик прыгает на песке. А еще говорили, что,
несмотря на милую внешность, у этих лис жестокий характер.
Он не особо любил эту кличку. Он уже давно не использовал ее и
почти забыл о ней. Но сейчас он не испытал к кличке прежних чувств. Она ему
даже понравилась.
Фенек. Пустынная лиса. Неплохо.
— У нас не хватает живых образцов. Мне надо хотя бы два, нет,
три. Но это может оказаться непросто…
Мужчина в лабораторном халате продолжил бормотать себе под нос и
ускорил шаг. Он не обращал внимания на происходящее вокруг. Он, наверное, даже
не заметил, что назвал собеседника Фенеком. Таким он был с молодости. Его
исследования и эксперименты, его гипотезы, его удовольствие. Все, связанное с
ним. Он никогда не интересовался внешним миром. Его не привлекали власть,
деньги или женщины. Ему не нужна была вера, философия или мораль. Редкий
интеллект и пустая душа…
Именно поэтому он так полезен.
Мужчина смотрел на шагающую фигуру в белом халате и улыбался.
Тебе не нужна душа. Если она и потребуется, то только чтобы
поклясться в твоей верности мне.
Лабораторный халат перестал ходить.
— Фенек, давай создадим еще один живой образец. В этот раз
женского пола. Это будет сложно. Да, на этом этапе это будет очень сложно… но
именно поэтому нам надо подготовить один заранее.
— Давай.
— Риск провалиться велик…
— Провалы и неудачи — это то, через что необходимо пройти,
чтобы достигнуть успеха. Не волнуйся, мы сможем все преодолеть и получить
последнюю часть.
— Думаю, ты прав, — согласился лабораторный халат.
— Давай поужинаем, а? Тебе, конечно, не особо интересно, но у
меня все готово, главное блюдо — ягненок. А еще есть замечательное вино.
— А кофе после еды?
— Конечно. Но я тебя умоляю, халат хотя бы во время еды сними.
Мужчина слегка похлопал лабораторный халат по плечу. Потом мельком
глянул в окно. За толстым, без единого пятнышка, стеклом начинали мерцать
звезды.
* * *
— Мы на месте.
Нэдзуми остановился. Они стояли перед трехэтажным зданием. То есть,
оно больше напоминало здание, а не руины, как отель, хотя тоже разваливалось на
части.
Арочный подъезд и красные кирпичи когда-то, вероятно, создавали
ощущение пафоса, но теперь их увила лоза, они во многих местах обвалились и
излучали ауру запустения. Нэдзуми дернул подбородком вверх.
— Дома кто-то есть.
В центральном окне на третьем этаже горел свет. Судя по яркости,
это была лампа накаливания. А значит, в этом здании было электричество.
Они толкнули деревянную дверь и вошли внутрь. На первом и втором
этажах не было признаков жизни. Деревянная лестница громко скрипела у них под
ногами.
Если наводка Инукаши была точной, здесь жил бывший репортер из
газеты «Забытые страницы».
Они поднялись на третий этаж. Свет просачивался из-за двери в
деревянный коридор, покрытый толстым слоем пыли. Виднелось несколько пустых
стеклянных бутылок. Несложно было догадаться, что было в них раньше. Сиону не
надо было подносить бутылки к носу, чтобы ощутить исходящий от них запах
алкоголя. В темном углу коридора были навалены пачки бумаги и валялись пустые
консервные банки. Только дверь, за которой горел свет, не была грязной или
сломанной, просто очень старой. Сион поднял руку, чтобы постучать, но Нэдзуми
его остановил.
— Что такое?
— Нет, ничего… просто атмосфера какая-то странная.
— Атмосфера? Что ты…
Не успев закончить предложение, Сион услышал крик из-за двери.
Кричал мужчина. Послышались грохот ломающейся мебели. Высокий голос злобно
кричал. До Сиона донесся звон бьющегося стекла.
— Судя по звукам, там все серьезно. И что теперь, Сион?
— Что значит, «что теперь»?
— Похоже, он сейчас занят. Может, нам в другой раз прийти?
— Ну уж нет.
— Так и знал.
Снова раздался громкий шум. Низкий мужской голос звал на помощь.
Сион попытался вломиться в комнату, но Нэдзуми отстранил его и открыл дверь.
Комнату освещала большая лампа. Это был самый яркий свет, который
Сион видел после прибытия в Западный Квартал. Каждый уголок комнаты был хорошо
освещен. Возле окна стоял большой стол, у стены находился довольно впечатляющий
диван. Пол опять-таки был завален кучами бумаг и книгами, громоздившимися
беспорядочными кучами. Но все это он заметил позже, когда внимательно
осмотрелся по сторонам. В первую же секунду через плечо Нэдзуми Сион увидел
двух борющихся людей. Это были мужчина и женщина. Мужчина был в штанах, но верхняя
часть тела была обнажена. Женщина была вся в черном. Ее волосы, обрезанные по
линии плеч, тоже были черными. Она сидела на мужчине верхом. Подол ее юбки
задрался, обнажая бедра. У нее было хорошо сложенное, соблазнительное тело.
Округлое лицо, округлый нос, округлые глаза. Только сведенные скулы портили
картину.
Женщина подняла свою правую руку.
— Помогите! — закричал мужчина. Сион заметил, что в руке
у женщины был кинжал. Нэдзуми коротко цыкнул языком.
— Ты ни на что не годен! — крикнула женщина. В тот же миг
Нэдзуми начал действовать. Беззвучно он оказался рядом, перехватил руку женщины
и без лишних слов вывернул её.
Кинжал упал на пол. Сион быстро подобрал его. Краем глаза он
заметил красные ножны. Схватив их рефлексивно, он спрятал лезвие. Он
почувствовал облегчение.
— Какого черта ты делаешь? — пронзительно завизжала
женщина. Она упала на задницу, потому что Нэдзуми начал тянуть её назад.
— Не думаю, что стоит размахивать такой игрушкой, мисс. Это
опасно, — мягко произнес Нэдзуми.
— Пусти меня. Какое тебе до этого дело? Этот бесполезный
дерьмовый бабник заслуживает смерти.
Женщина залилась слезами на полу. Все еще держа в руке нож, Сион
смотрел на ее вздрагивающую спину. Он не знал, что делать. Познания Сиона не
содержали инструкции, как вести себя в подобных ситуациях. Нэдзуми опустился на
колени и нежно погладил ее спину, трясущуюся от всхлипов. Он понизил голос до
бормотания.
— Не плачьте. Нет… Вы должны плакать. Выплачьте все,
что на сердце. Тогда Вам станет легче. Давайте, плачьте…
Это было похоже на гипноз. Его шепот был низким и успокаивающим, он
проникал в душу Сиона, как звук дождя проникал в подвальную комнату. Он видел,
как тревога женщины отступала под его нежностью и спокойствием. Но во взгляде
Нэдзуми не было ни того, ни другого. Мельком осмотрев комнату, он остановил
взгляд на полуголом мужчине, который лежал на полу и не мог отдышаться. Затем
его взгляд переместился на Сиона, который будто прирос к полу. Сион сделал шаг
вперед.
— Эм… вы Рикига-сан? Тот, кто работал в газете «Забытые
страницы»?
Мужчина, шатаясь, поднялся и начал просовывать руки в рукава рубашки,
валявшейся на диване. Хотя назвать толстяком его было нельзя, на плечах и талии
хватало лишней плоти. Под правой лопаткой белел косой шрам.
— Ох… мы пришли не к тому человеку? — неуверенно спросил
Сион. — Мы пришли сюда, потому что нам сказали, что здесь встретим
Рикигу-сана…
— Вы не ошиблись, — ответила женщина. Ее лицо блестело от
пота, слез и соплей, но она больше не плакала. — Так зовут этого
никчемного лжеца. Когда-то он был репортером, но теперь эта куча дерьма,
которою нельзя назвать мужчиной, выпускает дерьмовый журнал с порнухой, чтобы
заработать на выпивку.
— А кто здесь устроил истерику, когда тот, которого «нельзя
назвать мужчиной» ее бросил, хах? — парировал тот, кого звали Рикигой.
— Ты о чем? — огрызнулась женщина. — Сам ведь просил
моей руки!
— Говорю же тебе, появились проблемы, и я больше не могу
жениться.
— Какие проблемы?
— Ну… э-э-эм… видишь ли…
— Если уж решил меня продинамить, хотя бы придумай нормальную
отмазку. Не стоит со мной шутить.
Она снова распалялась от собственных слов, гнев угрожал вспыхнуть с
новой силой. Часто дыша, она неожиданно ринулась к Сиону.
— Верни мне мой нож!
— Нет… я не могу… — воспротивился Сион. — Не надо,
пожалуйста. Это опасно.
— Я сказала, отдай мне эту чертову штуку. Что еще за
«проблемы», хах? Давай послушаем твои оправдания. Не могу поверить, что меня
так кинули. Я тебя убью.
— Хватит, спокойнее…
Нэдзуми встал. Сделав всего один шаг, он очутился рядом с Рикигой и
положил ему руку на плечо.
— Отец, теперь она станет нашей матерью?
Женщина застыла. Ее рот распахнулся, веки дернулись.
— Отец?
Нэдзуми кивнул с очаровательной улыбкой.
— Да. Мы его сыновья.
— Ты… у тебя есть дети? Никогда раньше об этом не слышала.
Голос женщины стал хриплым. Рикига моргнул.
— Мать с отцом давно расстались, — пояснил Нэдзуми, —
но она умерла месяц назад, и потому мы пришли сюда, чтобы жить с папой. Мы уже
слышали, что у него есть пара. Но он сказал, что откажется от женитьбы, чтобы
мы втроем снова могли жить как одна семья. Верно, братишка Сион?
— Хах?
— Мы ведь пришли сюда в поисках отца, верно?
— Что? Ох… да. Мы его сыновья. Приятно познакомиться.
Рикига прочистил горло.
— …Так оно и есть. Это мои сыновья. Теперь мне придется о них
заботиться… растить их самому. Жить станет намного труднее. Я не могу втягивать
тебя в это, милая. Я люблю тебя, я так тебя люблю. Но этим детям нужен отец… Я
не могу просить тебя стать им матерью. Мне не остается ничего другого, кроме
как попросить порвать со мной.
— Это и есть причина?..
— Ну… да.
Женщина провела рукой по своим волосам и вздохнула.
— Так вот оно что.
— Да, все именно так.
Женщина снова провела рукой по волосам, а затем подобрала лежащие
на полу пальто и сумочку. Она посмотрела на Сиона и слегка дернула подбородком.
— У тебя странные волосы. Это парик?
— Ох, эм… всякое случилось…
— Опять «проблемы»? Яблоко от яблоньки, вы, ребятки, должно
быть, любите проблемы. Ох, ну, ладно. Если так оно все и есть, я тебя бросаю.
Сдался мне стареющий мужик с детьми.
Женщина энергично помахала рукой.
— Ну, пока-пока. Было весело.
Дверь закрылась. Сион выпустил кинжал из рук. Его ладони были
потными от волнения.
Рикига поднял опрокинутый стул, убрал его в сторону и начал
собирать куски разбитого стакана. Наверное, в нем была какая-то выпивка, потому
его содержимое, оставившее пятно на ковре, так сильно воняло алкоголем, что
Сиону стало плохо.
— Боже, она и правда ушла, — пробурчал Рикига. —
«Было весело», хах? Изобразила важную птицу напоследок. Черт.
Рикига по очереди глянул на Сиона и Нэдзуми и усмехнулся.
— Вы спасли меня от возмездия. Сперва позвольте вас
отблагодарить.
У него были сильные широкие плечи и высокий рост. Прямая переносица
хорошо сочеталась с усами. Его лицо не было ни красивым, ни уродливым. Оно
одновременно светилось оптимизмом и следами пережитых трудностей; это было лицо
хитреца с железной силой воли.
— Хотя играть вы бы могли и лучше. Особенно такие звезды
сцены, как ты, Ив.
Нэдзуми поднял с пола кинжал и слегка улыбнулся.
— Ты меня знаешь?
— Я твой фанат. Ходил смотреть на тебя на прошлой неделе.
— Приятно слышать, но на прошлой неделе я не выступал.
— Правда? Ну, в любом случае, наш журнал хотел бы напечатать
статью о тебе. Мы попросили твоего менеджера об интервью, но он отклонил
предложение.
— Еще бы, для такого журнала.
Пальцы Нэдзуми пролистали страницы. На обложке было фото голой
женщины. В целом, она была довольно смазливой. Остальные страницы были примерно
такими же. Голые женщины, полуголые мужчины. Разврат и похоть переполняли
журнал.
— Это рассчитано на молодежь, — сказал Рикига. —
Учит их всему, от контроля рождаемости до подкатов к женщинам.
— В следующий раз тебе надо поместить статью о том, как
бросать женщину, старик.
Нэдзуми отшвырнул журнал. Рикига поднял руки в картинной позе.
— Черт, Ив, это было сурово. Я думал, ты божий одуванчик.
— Приятно слышать это от того, кого всего минуту назад
повалила на пол женщина.
— Я был пьян, понятно? А она неожиданно прыгнула на
меня... но я бы не в жизни не подумал, что у нее есть кинжал. Жуткие они,
эти женщины.
Сион сделал шаг вперед.
— Ив… это твое настоящее имя, Нэдзуми?
— Нет, конечно. Рабочий псевдоним.
— Твоя работа… так ты сценический актер.
— На деле это и в половину не так престижно, как звучит.
Может, лишь немного лучше этого журнала.
— Но… о, — бормотал Сион, наконец-то поняв, — так
вот почему ты говоришь и двигаешься так элегантно.
На темной сцене горит софит, освещая одинокого актера,
выходящего из темноты. Притягивая взгляды, слух и души зрителей, он начинает
говорить — иногда с нарастающим темпом; иногда надтреснутым от боли голосом,
подобным ветру, свистящему возле земли.
Нэдзуми фыркнул.
— Сион, что ты там напредставлял? Мы говорим о театре здесь, в
Западном Квартале. Люди, у которых есть немного свободной наличности, приходят,
чтобы забыть о тревогах. У нас нет вышитых портьер, красивых костюмов и
реквизита. В основном это просто импровизированные песни и танцы. Вот и все.
— Но это все равно помогает людям забыть о проблемах, верно?
— Хах?
Сион не моргая смотрел на Нэдзуми. За последние несколько часов он
пережил почти столько же, нет, наверное, даже больше, чем за всю свою жизнь.
Конечно, все это было поверхностно. Но он смог увидеть, пусть и поверхностно,
насколько трудно было прожить день, час, даже секунду в этом мире. Если эти
люди в редкие свободные минуты по собственной воле решали идти в это место,
туда, где выступал Нэдзуми, это было прекрасно. Это не наполняло их желудки, не
утоляло жажду. Но люди все равно нуждались в этой сцене и историях, которые на
ней рассказывались, чтобы, погрузившись в них, забыть о собственной тоске. Они
хлопали, плакали, смеялись и шумели. Нельзя было сказать, когда смерть придет
за ними. В такие моменты они могли жить и наслаждаться жизнью. И именно театр
помогал им в этом.
— Нэдзуми, я думаю, это прекрасно.
Нэдзуми вздохнул, тут же оборвал себя и скривился.
— Брось это. Все не так радужно, как ты представляешь. Ты,
наверное, и сцены никогда не видел.
— Ты прав — в Номере 6 ученикам запрещено было посещать
спектакли.
— Я так и подумал. Особенно таким шишкам как ты, мистер Элита.
Все, что ты смотрел или читал было сильно ограничено — хотя ты, скорее всего
даже не понимал, что тебя ограничивают.
— Номер 6?
Рикига застыл, сигарета в его руке замерла на полпути к губам.
— Эй, минуточку. Говоришь, этот парень в парике из Номера 6?
Ты, должно быть шутишь.
— Это не шутка, старик. И он не носит парика.
— Тогда это типа новый вид шляп? В наше время модно такое?
— Нет, это мои настоящие волосы, — ответил Сион. —
Просто… много чего случилось из-за некоторых… эм, проблем.
— О? — сказал Рикига. — Проблемы я люблю больше
всего. Если ты и правда сбежал из Номера 6, у тебя проблем так много, как ни у
кого другого. Хочу услышать твою историю. И почему у тебя такие волосы.
Нэдзуми уселся на стол и заболтал ногами.
— Что-то учуял, старик?
— Что?
— У тебя нос дернулся. Ты унюхал что-то интересное или как?
Рикига слегка хлопнул себя по носу. Нэдзуми тихо рассмеялся.
— Дикие собаки так же морщат нос, когда чуют еду. Сначала нос
дергается, потом ноздри раздуваются.
Рикига нахмурил брови, на его лице появилось выражение полного
отвращения.
— Я уже говорил, Ив, думаю, я ошибся в тебе. Я думал, ты
будешь более мягким и утонченным. Я и представить не мог такого грубого и
наглого парня. Честно, я разочарован.
— А я думал ты мой фанат.
— Теперь можешь вычеркнуть меня из списка. Боже, не знаю,
почему тебе так нравится доводить взрослых.
— Каран, — тихо произнес Нэдзуми. Рикига замер. —
Знаешь женщину с таким именем?
Тело Рикиги с признаками возрастного ожирения опасно наклонилось.
Его горло приподнялось, когда он сглотнул.
— Вы знаете Каран?.. Вы ее знакомые?..
— Она моя мать.
До Рикиги не сразу дошли слова Сиона. Он тяжело выдохнул.
— Мать?
— Я… о, меня зовут Сион. Я сын Каран.
— Сын… Сын Каран, хах… кто твой отец?
— Не могу сказать.
— Не можешь… но ты ведь знаешь, кто он? Он умер?
— Нет… мама говорила, что они расстались вскоре после моего
рождения. Мы жили только вдвоем. Я никогда не встречался с отцом.
Нэдзуми продолжал смеяться.
— Пытаешься намекнуть, что он может быть твоим сыном?
— Нет, не может быть, минутку, э, как ты сказал, тебя зовут?
— Сион.
— Сион… астра, хах. Каран очень любила эти цветы. Ух… Сион,
подождешь минутку? Я принесу тебе выпить… ох, то есть, что-нибудь
безалкогольное, конечно… что ты будешь? У меня есть все. Ох, да… давай перейдем
в более удобное место, где мы сможем поговорить.
Рикига постучал по стене за диваном и надавил на нее правой рукой.
Стена беззвучно отодвинулась в сторону.
— Вау, — Нэдзуми присвистнул. — Считывание
отпечатков пальцев? А у тебя здесь есть забавные штуки. Не такое уж это место
запущенное, как кажется.
За стеной появилась весьма экстравагантная комната. Пол покрывал
роскошный ковер, на нем стояли кожаные кресла, диван и стол. В камине горел
огонь.
— Заходи, сюда. Я налью тебе кофе. Ты голоден? У меня есть
отличный пирог.
Сион и забыл, что проголодался. Его желудок заныл от голода.
— А что за пирог? — спросил Нэдзуми. — Я предпочитаю
с мясом.
— А ты можешь заткнуться.
Рикига раздраженно махнул рукой на Нэдзуми.
— Ты ужасен, так по-разному относишься к нам.
Рикига проигнорировал его и скрылся в небольшой прилегающей комнатке.
Вскоре до них донесся аромат кофе.
— Кофе и пирог, хах. Просто не верится.
После побега из Номера 6 Сион едва ли пробовал такую вкусную еду.
Нэдзуми обвел взглядом комнату.
— Ты прав. Конечно, это предметы роскоши. И то, как эта
комната обставлена… похоже, информация Инукаши все-таки была правдива.
— В этом случае… — задумчиво произнес Сион. — Нет,
не может быть…
— Чего не может быть?
— Мама как-то говорила, что мой отец легко терял деньги и
женщин, он был в шаге от алкоголизма, безнадежный…
— Бездельник?
— Ага. Безнадежный бездельник… но она сказала, что был очень
нежным, честным и прямолинейным.
— И что это значит? Твоя мама все еще к нему привязана?
— Без понятия… Но это подходит к его образу, верно?
Нэдзуми бросил взгляд на дверь маленькой комнаты и поморщился.
— Не знаю на счет нежности, честности и прямолинейности, но
женщин он точно меняет часто и на полпути к тому, чтобы стать алкоголиком.
Теперь, когда ты об этом сказал, мне начинает казаться, что у вас похожие
глаза. Ну, у нас здесь нет тестов ДНК, поэтому с уверенностью сказать нельзя…
Сион ты плохо выглядишь.
— Ах, нет… Наверное, просто проголодался…
— Не волнуйся. Мне бы тоже поплохело от одной мысли о таком
отце. Наверное, начало бы лихорадить.
— Тебя лихорадит? Ты в порядке? — Рикига поставил на стол
поднос. Там был кофе, пирог и стакан виски. У Сиона слюнки потекли.
— Каран тоже любила пироги, — задумчиво протянул
Рикига, — а еще хлеб и торты.
— Она и сейчас их любит, — ответил Сион. — Она
зарабатывает тем, что печет хлеб.
— Пекарня, хах… мм-ммм. Понятно.
Сион на ум пришла одна мысль.
— Вы помните случай с вишневым тортом?
— Вишневым тортом? Я не уверен… а что, ты хочешь вишневого
торта?
— Нет, просто… мама рассказывала, что когда я родился, отец
принес три коробки, в каждой был целый вишневый торт. Они съели их вдвоем.
Рикига поднял стакан янтарной жидкости и прищурился.
— Вот оно что… одно из любимых воспоминаний Каран, хах? К
сожалению, я такого не помню. Я никогда не покупал вишневый торт и не ел его с
Каран. Я даже никогда не был гражданином Номера 6. Сион, я не твой отец.
Нэдзуми проглотил пирог, которым был набит его рот, и похлопал
Сиона по плечу.
— Вот он и признался. Какое облегчение, Сион, не так ли?
— И что это значит, Ив?
— Именно то, что я и сказал.
Сион вытащил записку Каран.
— Сюда нас привело это письмо.
Рикига рассматривал почерк Каран. Сион заговорил.
— Вскоре после… моего побега из Номера 6, моя мать прислала это
мне. Он думала, что Вы до сих пор здесь. Мне просто интересно откуда…
Сион хотел произнести «Вы знаете мою маму», но слова застряли у
него в горле. По лицу Рикиги покатилась слеза.
— Каран… она не забыла обо мне… она помнит меня… ее почерк… совсем
не изменился…
Его склоненная голова и опущенные плечи слегка дрожали. Нэдзуми
снова похлопал Сиона по плечу.
— Эх, только взгляни. Старик напился до слез. В его-то возрасте… да
еще говорит такие вещи, хах.
— Заткнись. Почему нельзя немного посочувствовать? Ты вечно рыдаешь
и вопишь на сцене.
— Это все игра. Хочешь сказать, что ты тоже играешь, старик?
Рикига зыркнул на Нэдзуми и тяжело поднялся. Он достал папку из
глубин книжного шкафа. Он вытащил одно-единственное фото и положил перед
Сионом.
— Это Каран и я.
Ему улыбалось изображение его матери, молодой, красивой, в платье
без рукавов. Рядом стоял Рикига, намного стройнее, чем сейчас, хорошо сложенный
и даже немного ребячливый.
— Это было пару десятков лет назад, вскоре после нашего
знакомства. Каран тогда была студенткой, ее заинтересовали мои статьи и она
пришла ко мне. Я работал на третьем этаже компании, я вернулся после интервью,
а она сидела там. На улице был дождь и гроза, но она все равно пришла…
Рикига всхлипнул. Сион и Нэдзуми переглянулись. Нэдзуми издал
долгий демонстративный вздох.
— Ты ведь был репортером, да, старик? Можешь рассказывать
более сухим текстом? Ты ведь хочешь сказать, что ты и мама Сиона впервые
встретились на третьем этаже издательства «Забытые страницы», верно?
— Точно. Мы отлично ладили… Мне нравилось проводить время с
Каран. Думаю, это была любовь. В те времена Номер 6 еще не был настолько закрытым,
как сейчас. Люди могли входить и выходить более-менее свободно. Я только начал
свою карьеру журналиста и как раз вынюхивал все о Номере 6.
— Вынюхивал? Так у тебя были подозрения на счет этого города,
хах, старик? Тогда у тебя было отличное чутье. Жаль, теперь оно тухнет без
пользы.
Рикига снова посмотрел на Нэдзуми, его лицо скривилось в странной
гримасе.
— Ив, я не шутил, когда говорил, что был твоим фаном. Когда я
впервые тебя увидел, ты стоял посреди сцены и читал поэму. Кажется, это был
Артюр Рембо… Я был покорен твоей внешностью и голосом.
Нэдзуми слизал с пальца жир от пирога и скрестил ноги.
Но – я
исплакался! Невыносимы зори,
Мне солнце шлет
тоску, луна сулит беду;
Острейшая любовь
нещадно множит горе.
—
Сион, что это?
—
Строфа из «Пьяного Корабля», если я не ошибаюсь.
Нэдзуми
усмехнулся.
—
Заполняешь пробелы в знаниях, да? Могу еще подкинуть на бис, старик. А?
—
Нет, спасибо. Но должен сказать, на сцене ты был блистателен. Я даже не могу
поверить, что это был такой наглый мальчишка. Поэтому сделай одолжение и
заткнись.
— Не
кипятись, — протянул Нэдзуми. Он выпрямил ноги, его лицо потеряло всякое
выражение. Оно стало плоским и хмурым. Раздался голос, на удивление непохожий
на прежний. — В самом начале шесть зон, включая Номер 6, были созданы, как
модели городов будущего. Это были модели, созданные в поисках того, как
человечество может комфортно жить на полностью разрушенных землях, с
аномальными погодными условиями, вызванными в основном углекислым газом из-за
активного потребления топлива во время войны. Так изначально задумывалось. План
состоял в том, что каждый город будет принимать участие в исследованиях и
разработке таких вещей, как безопасный источник энергии для замены ископаемого
топлива и атомной энергии, научные технологии должны были варьироваться от
уровня нанометров до космических величин, в зависимости от того, что больше
подходило каждому городу. Люди надеялись, что однажды все на земле смогут жить
спокойно, без угрозы войны, катастрофы или эпидемии. Номер 6 был первым шагом
на этом пути, первым кирпичиком надежды на безопасную жизнь. Во всех
отношениях, сначала это было именно так. Да, старик?
Рикига
одним глотком осушил свой стакан с остатками виски. Он слегка закашлялся.
— Кажется,
наизусть ты не только классику цитировать можешь, Ив. Твой менеджер сказал, что
он не знает ни твоего настоящего имени, ни возраста, ни места рождения. Он
сказал, ты просто бродяга, возникший из неоткуда. Но я в это не верю — ты не
просто странствующий артист. Кто ты на самом деле?
— И
все продолжаешь совать нос в мои дела. Так в то время, когда было снято это
фото, Номер 6 все еще считался надеждой человечества, верно? Но ты сомневался.
Чтобы унюхать здесь что-то сомнительное, ты должен был обладать отличным чутьем.
— Когда
я стал журналистом, Номер 6 уже начал меняться, — сказал Рикига. —
Научно-исследовательские организации отбирали все светлые умы, их отделения
процветали; но в то же время информации поступало все меньше и свобода слова
все больше ограничивалась. Я подумал, правда ли он станет городом-утопией? Я
сомневался. Ты и твой острый язык правы. В то время я и правда был способен
унюхать что-то, что я не мог увидеть. Пока я собирал информацию, границы города
расширились и стали более охраняемы, входить и выходить из него стало сложнее.
Вскоре нельзя было уже это делать без разрешения города. Все случилось очень
быстро. Поскольку я был журналистом, они сделали все, чтобы и ноги моей в
городе не было. Так они и свободу прессы подавили. Конечно, это означало, что я
больше не мог видеть Каран. Честно говоря, думаю, это ранило меня больше, чем
невозможность заниматься своей работой.
Спустя
лет десять или больше… получилось то, что вы видите сейчас. Прилегающие к
Номеру 6 земли стали использоваться ради выживания города. Сельскохозяйственные
угодья, пастбища, леса для отдыха и эта мусорная свалка. Нищета, болезни,
насилие — весь мусор, извергаемый Номером 6, оседает здесь. Вы двое не в курсе,
однако, раньше этот город был хоть и маленьким, но весьма достойным. По крайней
мере, не таким, чтобы на его вешать ярлык вроде Западного Квартала и
откладывать в сторону. Но они превратили это место в мусорку. О какой надежде
они говорят теперь? Какой же это Святой Город — он позорит это имя. Это,
скорее, дьявол, отравляющий все, к чему он прикасается.
— Думаю,
люди и города в этом похожи, — заметил Нэдзуми. — Со временем они
забывают свои благородные цели и вконец портятся.
Нэдзуми
допил остатки своего кофе и бросил взгляд на мужчину, только что закончившего
говорить.
— Что
это должно значить? Пытаешься сказать, что я испортился?
— А
скажешь, нет?
Сион
перевел взгляд на профиль Нэдзуми. Он чувствовал, что тот провоцировал Рикигу.
Рикига поддался на провокацию. Нет, скорее, попался в умело поставленную
ловушку.
— Ты
критикуешь меня за то, что я спился, хах? Как скатился до производства
журналов, полных обнаженки, такого количества выпивки, что я мог бы купаться в
ней, и того, что меня почти убила женщина.
— Звучит
грустно, старик. Но красивые слова не помогут тебе выжить здесь.
— Это
все знают.
— Меня
вот интересует эта комната. Теплая комната и хорошая еда. Это нелегко получить.
Не думаю, что на это идет только твоя прибыль от порно журналов. А значит — ты
влез в чей-то еще кошелек. Я прав?
Нэдзуми
улыбнулся. Улыбка получилась надменной, но элегантной, как у того, кто вершит
суд Божий.
— Слыхал
я, высокопоставленные чиновники из Номера 6 частенько сюда наведываются.
Рот
Рикиги сделал жевательное движение.
— Старик,
я слышал, ты принимаешь от них заказы и приводишь им женщин, которых они
просят, выступая посредником. Думаю, все же твои связи со времен журналистики
оказались полезными. А огромная плата, которую ты получаешь от этих ребят, идет
на роскошную жизнь. Ты подлизываешься к парням, управляющим городом, который ты
назвал Дьяволом, и пристраиваешься к кормушке, обделяя женщин, которым
приходиться торговать своим телом, чтобы избежать голода и холода. Разве это не
испорченность?
Лицо
Рикиги лишилось всякого выражения. На нем не было ни тени, ни света, оно
казалось абсолютно плоским. Огни камина освещали правую сторону его лица.
— …Где
ты это услышал?
— От
собаки.
— Собаки?
— Собака
сказала, что слышала, как ты шептался с каким-то мужчиной под лестницей. А
потом этот мужчина сел в машину, проехал через специальные пропускные ворота и
без всяких проблем оказался в Номере 6. Только ограниченное число людей может
свободно перемещаться между Номером 6 и Западным Кварталом. Только
высокопоставленные чиновники с идентификаторами. Все остальные будут уничтожены
в воротах.
Сион
сглотнул. Ему казалось, что он смотрит спектакль. Он ничего не мог прочитать на
окрашенном в алый отблесками пламени лице мужчины. Неожиданно его рот дернулся.
— Не
хочешь присоединиться?
— Присоединиться?
— Номер
6 — скучное место. Беспорядочная жизнь запрещена. Нищие и проститутки не имеют
права на существование. Все уныло. Они приезжают сюда расправить крылья. Они
приходят и смеются над женщинами, продающими себя за копейки. Эти мужчины
убеждаются, что они — привилегированное сословие и наслаждаются этим. После краткого
веселья, они возвращаются в свой скучный дом. Такие люди обычно приходят за
добавкой.
— Так
бизнес процветает, хах? Для тебя это хорошо.
— К
счастью, да. Но их требованиям нет конца. Они каждый раз дают мне новые заказы.
То темнокожую девушку, то молодую девушку с тату на спине. Иногда это
напрягает.
Сион
склонил голову. Ему было больно слушать Рикигу. С виду Номер 6 был красивым
городом. Теперь он сомневался, можно ли назвать это настоящей красотой, но там
хотя бы царил порядок. Между зданиями и природой поддерживался хрупкий баланс,
ни одна из сторон не перевешивала, все люди были деликатными и вежливыми. А за
всем этим стояла правда, которую он сейчас слышал. Его взгляд встретился с
глазами Каран на фотографии.
Мам, место, где мы жили, а ты живешь до сих пор — это
чудовище, скрывающееся под маской красавицы. Мама…
— Ты
предлагаешь мне присоединиться к охоте на женщин?
Это
был сухой, раздраженный голос Нэдзуми. Рикига рассмеялся. Его смех был
неприятным и резал слух.
— Нет.
Это перевод рабочей силы, которой можно найти лучшее применение. На самом деле,
я думал об этом с тех пор, как увидел тебя на сцене. Ты можешь зарабатывать,
сколько захочешь. Для тебя должно быть раз плюнуть уболтать этих скучающих
зануд выложить свои деньги. Что ты думаешь? Я буду платить куда больше, чем
этот задрипанный театр.
— Ты
предлагаешь мне обрабатывать клиентов? Старик, алкоголь тебе мозг проел?
Рикига
фыркнул.
— Не
строй тут крутого. Фиг тебя знает, откуда ты пришел и чем занимался —
странствующий актер все равно, скорее всего, через такое прошел. Нет смысла
строить из себя невинность…
— Заткнись!
Это
кричал Сион. Он выплеснул содержимое чашки с кофе на Рикигу. Он перескочил
через стол, схватил Рикигу за промокшую рубашку и навалился на него всем своим
весом. Рикига коротко вскрикнул, падая на пол.
— Хватит! —
зло вопил Сион. — Как ты осмелился сказать что-то насколько низкое!
Извинись!.. Извинись перед ним!
Сион
уселся на Рикигу и начал грубо его трясти. Рикига ударялся затылком о пол. Все
еще держа его за воротник, Сион начал сжимать руки на горле мужчины.
— Не
могу… дышать… — выдохнул Рикига. — Сион, пожалуйста… я правда не
могу… я извинюсь… прекрати…
— Заткнись!
Ты бессовестный… позор тебе…
Пара
рук скользнула ему под мышки и его оттащили назад.
— Сион,
хватит уже. Еще немного, и этот старик откинется.
Рикига
скорчился и кашлял.
— Какой
сюрприз, — пробормотал Нэдзуми, все еще удерживая Сиона сзади. Он и правда
казался удивленным.
— Никогда
не думал, что ты склонен к насилию. Оказывается, даже тебе иногда кровь
в голову ударяет, хах. Причем так, что на людей кидаешься.
— …
Впервые в жизни… — произнес Сион, слегка запыхавшись.
— Оно
и видно. Твое сердце стучит как бешеное.
Сион
повернулся и нетерпеливо стряхнул руки Нэдзуми.
— Почему
ты не злишься?
— Злюсь?
Сион, если я буду реагировать на каждую шутку, то буду круглый год злым ходить.
Я привык. Это пустяк.
— Идиот!
— Идиот?
Сион, чего ты кипятишься?
— Ты
идиот. Его слова — это не пустяк. Не говори, что привык к этому. Не…
Его
глаза жгло. По щеке скатилась слеза, прежде чем он успел их закрыть.
— Сион…
давай, не плачь. Зачем тебе… Не могу поверить, что ты разревелся, —
раздраженно произнес Нэдзуми.
— Он…
оскорбил тебя…
— Хах?
— Он
оскорбил тебя. Он говорил ужасные вещи — связал тебя с развратными чиновниками
из Номера 6. Но ты сказал, что это пустяк. Ты даже не разозлился… и это
заставило меня чувствовать себя еще беспомощнее и злее… настолько злее… Я даже
не знаю, что теперь делать…
Нэдзуми
открыл рот и закрыл его. Он потянул скатерть и сунул ее угол Сиону.
— Мне
особо нечего тебе предложить, но можешь вытереть лицо этим.
— Ладно.
— Сион,
оскорбили меня, а не тебя. Не плачь за других. Не дерись за других. Плачь и
дерись только за себя самого.
— Я
не понимаю, что ты говоришь.
— Думаю,
и не поймешь — иногда мы будто на разных языках говорим. Смотри, у тебя сопли
текут. Вытри их, давай.
— Мм-хмм.
— Я
никогда не мог тебя понять. Даже если мы всю жизнь проживем вместе, я все равно
тебя не пойму. Ты вроде передо мной, но будто где-то далеко. Наверное, поэтому…
Рикига
поднялся на ноги рядом с Сионом.
— Простите,
что прерываю, но, между прочим, это шелковая скатерть. Мне она нелегко
досталась, поэтому не надо в нее сморкаться.
Он
заглянул Сиону в лицо.
— В
гневе ты похож на Каран. У меня ощущение, будто это она меня отчитала. Хотя Каран
никогда не кричала на меня так жестко.
Потом
он повернулся к Нэдзуми и наклонил голову, извиняясь.
— Прости.
Я слишком далеко зашел. Я заслужил хорошего пинка. Похоже, моя нравственность
прогнила.
— Не
прогнила. Она утонула в алкоголе, вот и все.
Нэдзуми
слабо хлопнул Сиона по спине.
— Думаю,
день удался. Пошли домой.
— Конечно.
Но сначала надо прибраться.
Нэдзуми
рассмеялся.
— Ты
воспитанный мальчик, да?
— Смейся
сколько влезет, но я все равно собираюсь прибраться.
Сион
наклонился за кофейной чашкой. Нэдзуми тоже потянулся к разбросанным на полу
папкам и тарелкам. Его тело напряглось. У него перехватило дыхание, он замер.
— Нэдзуми,
что такое?
— Это…
Палец
Нэдзуми слегка дрожал, когда он указывал на фотографию. Она, наверное, выпала
из папки. Рикига прищурился.
— Что
такое? Ах, это.
На
фото было несколько мужчин и женщин, в центре стояла Каран.
— Это
фото с моего последнего визита в Номер 6. Каран с друзьями.
— Этот
мужчина…
Нэдзуми
указал на человека, стоящего рядом с Каран.
—
Этот парень, хах, — рассеяно произнес Рикига, — кем же он был? Думаю,
он занимался в том же институте химико-нейро-биологическими исследованиями —
круто звучит, да? Я мало что о нем помню. Он не особо выделялся. Ив, ты его
знаешь?
— Вроде
бы.
— Откуда?
Нэдзуми
перевел дыхание и тихо ответил.
– Он мой крестный[2].
Комментариев нет:
Отправить комментарий