Глава 4 — Из Бездонного
Ужаса
Поток зловонной жижи
оказался быстрее и глубже, чем ожидал Сион. Неразличимые объекты плавали вокруг
него. Периодически что-нибудь налипало на его очки и заслоняло обзор. Да еще
эта вонь — никогда еще Сион не дышал подобным. Этот вездесущий запах состоял из
тошнотворно сладкого аромата и резкой вони, от которой щипало в носу. В этой
коричневатой взвеси он с трудом мог следовать за Нэдзуми, плывущим впереди. Но
тяжелее всего было дышать. Сердце глухо стучало, грудь болезненно сжималась.
Нэдзуми нырнул в бок и
указал на ручку, приделанную к стене. Сион подплыл и ухватился за нее. Вместе
они повернули ее и потянули изо всех сил. Открылся круглый проход.
Он не мог дышать. Он был
на пределе. Сознание медленно уплывало. В следующий миг его засосало в дыру.
Его потянуло, вытолкнуло и бросило на сухую землю. Его тело упало на берег, он
почувствовал, как от удара покалывает в пальцах ног. Ощущения, что на лице
лежит мокрая тряпка, не стало. Он мог дышать. Миг облегчения, который сменился приступом
кашля. Его подташнивало, рот внутри стал липким. Сион стянул очки и закрыл
глаза. Несколько секунд он не мог пошевелиться.
— Рано еще
дрыхнуть, — пошутил Нэдзуми, но и он дышал тяжело. Сион открыл глаза и
увидел голую бетонную поверхность.
— Где мы?
— В канализации.
Древний памятник двадцатого века. Ну, может, не такой уж и древний, раз его до
сих пор используют.
Нэдзуми с силой потряс
головой. Капли воды полетели с его волос.
— Когда сточных вод
становится слишком много, они открывают эту дверь и сливают их в канализацию.
— Они сливают сюда
отбросы? Без фильтрации?
— Ага. Твой любимый
Город иногда так делает.
— И куда они
попадают?
— В Западный
Квартал.
— Так они сливают
грязную воду — как они могут… — Сиону не хватало слов. Нэдзуми встал.
— Для него Западный
Квартал — это не часть города. Это окраины. Он, наверное, считает это место
свалкой.
— Он?
Нэдзуми стоял и смотрел,
не мигая, прямо перед собой. Взгляд его упирался в поток сточных вод, из
которого они только что вылезли. Вода все еще текла тонкими струйками по
бетону.
— Пошли.
Нэдзуми нагнулся
подхватить мышь, снующую у него под ногами, и повернулся к Сиону спиной. Сион
быстро встал. Его все мутило, но сил встать хватило.
У меня еще есть силы. Я продержусь. Я справлюсь.
Сион мысленно подбадривал
себя. Мышь, служившая им проводником, дружелюбно попискивала на плече Нэдзуми.
— Ах!
Сион поднес руку к шее.
Он почувствовал нечто странное. В основании шеи был небольшой онемевший
участок. Сион прощупал его пальцами. Там вылез волдырь размером с горошину,
который зудел. Он слегка его почесал. Холодок пробежал по всему телу. Сион
почувствовал, как сжалось его сердце.
Это движение — чесание
шеи — он уже где-то видел раньше.
— Ямасэ-сан…
Ямасэ как живой стоял у
него перед глазами, проливающий кофе, разговаривающий, вечно чешущий шею.
— Неужели…
Нэдзуми обернулся.
— Что такое?
— Нет, ничего.
— Даже не пытайся
жаловаться, что больше не можешь идти.
— Наоборот, —
сказал Сион, — Я могу заняться упражнениями. Хочешь, понесу тебя на спине,
раз уж взялся за это?
— Мило с твоей
стороны, но нет, спасибо.
Мышь на его плече
попискивала. Сион пошел быстрее, чтобы догнать Нэдзуми.
Он слишком много думал.
Это просто волдырь. Царапина на руке и ушибы на теле были куда хуже. Ради Бога,
это волдырь. Просто волдырь…
— Чего рожа такая
серьезная? По маме скучаешь?
— Мама… —
пробормотал Сион, — Нэдзуми, думаешь, я смогу с ней связаться?
— Можешь забыть об
этом.
— Почему ты так
уверен?
— Сам подумай. Бюро
Безопасности сейчас твой дом перетряхивает сверху до низу, вплоть до мусорной
корзины. Если ты не телепат, связаться с ней ты не сможешь.
— Думаю, ты прав.
— Прости, мама.
Он мог только
извиниться.
Я в порядке. Я жив. Пожалуйста…
Он не хотел, чтобы она
отчаивалась. Не хотел, чтобы она печалилась.
— Дерьмо.
— Что?
— Ты. Мешок дерьма.
Впервые Сиона оскорбили
прямо в лицо.
— Что это значит?
— Говорю, ты просто
как мешок с дерьмом, держишь в себе всю эту гадость, как самые дорогие в мире
вещи.
Нэдзуми прищурил глаза и
тяжело посмотрел на Сиона. Его взгляд буквально пронзал и был почти что
враждебным.
Сион открыл было рот,
чтобы расспрашивать дальше, но Нэдзуми неожиданно полез на стену. Внимательно
присмотревшись, Сион увидел ржавую металлическую лестницу. Когда он добрался до
ее верха, то был встречен вечерним небом. Он снова был над землей. Небо было
окрашено в яркие закатные цвета, его наполнял прохладный воздух.
Это место выглядело как
вход в Западный Квартал. Вдалеке поблескивала и отражала заходящее солнце
внешняя стена Номера 6. Из-за низкого расположения Западного Квартала, Номер 6
нависал над ними еще больше. От зрелища большого города, окруженного стеной,
захватывало дух. Сион даже подумал, что его окружает какая-то божественная
аура.
Нэдзуми пошел в
противоположном направлении. Они прошли редкий лесок и вышли к развалинам дома.
Над ними подымался дымок, слышались голоса.
— Здесь живут люди?
— Множество.
За руинами дома был ряд
из нескольких бараков.
— Сюда.
Сиона за руку потащили к
другим развалинам. Похоже, раньше здесь был склад. Здание было довольно
просторным, но половина строения превратилась в щебень.
— Мы снова полезем
под землю. Нэдзуми нажал на участок стены. И он бесшумно отъехал в сторону,
открывая проход. За ним была бетонная лестница, такая же как в канализации.
Мышь сбежала по лестнице вниз. У подножия обнаружилась дверь. После щелчка
комната наполнилась тусклым светом.
У Сиона перехватило
дыхание и он встал, как вкопанный.
Здесь были целые горы
книг, достигавшие опасной высоты. Большая часть комнаты была ими завалена.
— Это все… книги?
— Похоже, что у
тебя слюнки потекли.
— Я никогда не
видел столько.
— Дай угадаю, ты
раньше только в электронном виде читал.
— Ага, ну, не то,
чтобы, но… но, вау, это потрясающе.
— И ты, вероятно,
никогда раньше не видел Мольера, Расина или Шекспира. И ты, скорее всего, не
знаком с китайской классикой или мифами ацтеков.
— Ну да, —
Сион не спорил. Он был ошеломлен.
— Тогда что ты
знаешь? — спросил Нэдзуми, запуская руку во влажные волосы.
— Хах?
— Чему ты учился до
сих пор? Базовые школьные знания, навыки использования современной техники, и
парочка прочитанных научных трудов, а что еще?
— Много
чего, — негодующе возмутился Сион.
— Например?
— Как печь хлеб,
готовить кофе, управлять парком и убирать… Не говоря уже о том, что теперь я
еще и нырять в сточные воды умею.
— Ты забыл «Как
отказать девушке, которая просит переспать с ней, потому что считал ее просто
другом». Хотя это не самый полезный навык.
Сион вызывающе поднял
подбородок и посмотрел в серые глаза.
— Если у тебя есть
время подшучивать надо мной, лучше дай мне помыться.
— Я первый.
Нэдзуми вытащил
полотенце откуда-то между книг и протянул его Сиону.
— Не злись, —
сказал он. — Я хотел сказать, что за эти четыре года ты далеко
продвинулся. Выучил множество вещей, куда более полезных, чем приготовление
какао.
— Я прям польщен
твоим комплиментом.
— Эй, правда, не
злись.
Нэдзуми исчез за стопкой
книг. Вскоре Сион услышал приглушенные звуки душа. Он внимательно осмотрел
комнату. Со всех сторон стояли книжные полки, которые почти обваливались от
книг. Не похоже, чтобы они были отсортированы, книги всех размеров были просто
беспорядочно свалены на полки. Сиону это напоминало суету и толчею
переполненного вокзала. Выцветший ковер, похоже, когда-то был зеленым, а теперь
его покрывали стопки книг. Среди них угнездилась постель. Окон не было. Кухни
не наблюдалось, мебели тоже.
Ииии-пиии.
Мышь пискнула ему поверх
книги. Сион взял в руки книгу и открыл ее. Он ощутил аромат бумаги. Он
вспомнил, что когда-то давно, уже чуял этот запах. Он сидел на чем-то мягком и
теплом — его воспоминания были размытыми. Он плохо помнил это. Мышь залезла ему
на плечо. Она дернула усиками и пискнула настойчивее.
— Хочешь, чтобы я
почитал?
Ииии-пиии.
В середине книги была
закладка. Сион открыл на том месте и начал читать вслух.
Здесь все еще пахнет кровью: все ароматы Аравии не перебьют аромата этой
маленькой руки. О! О! О!
— Как она вздыхает! Тяжелое же бремя у нее на сердце!
— Я не согласилась бы иметь в груди такое сердце даже за царское
достоинство всего тела.[1]
Еще одна мышка появилась
у ног Сиона. У нее были красивые глазки цвета винограда. Коричневая мышь,
сидящая на книге, активно закивала головой, как будто подгоняя его.
— В постель, в постель; вот стучат у ворот. Иди, иди, иди, иди, дай
мне твою руку. Что сделано, то сделано. В постель, в постель, в постель!
Сион почувствовал, что
сзади кто-то стоит, и повернулся. Это был Нэдзуми с полотенцем на шее. Он низко
поклонился.
— В душ, если Ваше
Высочество так этого желает. Сменные наряды уже ожидают Вас там.
— Нэдзуми, эта
книга…
— Это Шекспир, Макбет.
Слышал когда-нибудь?
— Только название.
— Я так и понял.
— Все эти книги —
классика?
— Нет, Ваше
Высочество. У нас есть вводные книги по экологии и научные журналы, дабы
порадовать Вас.
— Все эти книги
твои?
— Снова
допрос? — раздраженно сказал Нэдзуми. — Марш в душ, а потом я дам
тебе чего-нибудь поесть.
Он резко замолчал и
упрямо отвернулся.
Душ был старым и
контролировать температуру было трудно. Вода периодически становилась ледяной,
но Сион не возражал. Давно он так не радовался душу. Зуд на его шее волшебным
образом исчез.
Я жив. Я спасен.
Подумал Сион, когда
потоки горячей воды стекали по его телу. Он не знал, что будет завтра. Но
сейчас он был жив и достаточно здоров, чтобы принять душ.
Я еще не поблагодарил его.
Нэдзуми жизнью рисковал
ради его спасения. Но не услышал от него ни слова благодарности. Он понял это.
Когда он вышел из ванной, к нему снова подбежала одна из мышек.
— Ему очень понравилось
твое чтение.
Нэдзуми что-то помешивал
в кастрюльке на керосиновой плите. От нее поднимался пар, создававший в комнате
ощущение домашнего уюта.
— Ох! — неожиданно
воскликнул Сион. Теперь он вспомнил, почему почувствовал ностальгию и теплоту,
открыв книгу.
— Что? Ты чего кричишь?
— Нет, я просто
вспомнил. Давным-давно, моя мама мне читала.
— Она тебе Макбета
читала?
— Нет, конечно. Я тогда
был совсем мал. Помню, как сидел у мамы на коленях, а она читала мне.
О чем же была та история?
Страница медленно
переворачивалась. Голос Каран звучал в его ушах, сначала высокий, потом низкий;
приглушенный, а потом полный силы. Он чувствовал тепло ее тела. Он ощущал запах
бумаги.
— Ты сам себя
уничтожишь, — тихо сказал Нэдзуми. Его голос был холоден.
— Что?
— Я уже говорил.
Таскаешь с собой этот бесполезный багаж, и однажды он тебя прикончит. Раздавит
тебя в лепешку.
— Бесполезный? Ты о чем?
— Воспоминания.
Привязанность к Шестой Зоне. Твоя комфортная жизнь, переоценка собственных
способностей, заблуждение о собственной гениальности, гордость. Список
бесконечен. Но хуже всего твоя мать. У тебя что-то вроде Эдипова комплекса?
Если тебя так преследует образ матери, кто знает, что ты дальше натворишь.
Может, скажешь, что хочешь вернуться в город к дорогой мамочке.
Он задел за живое.
— Думать о родителях
бесполезно? — напряженно сказал Сион. — Я знаю, в каком я сейчас
положении, и знаю, что не могу связаться с матерью. Но я хотя бы могу думать о
ней. Здесь тебе не к чему придраться.
— Отбрось это, —
голос Нэдзуми стал еще холоднее, в нем почти звенел металл. — Отбрось
настолько бесполезные чувства.
— Почему… почему ты
говоришь… — не веря, произнес Сион.
— Потому, что они
опасны.
— Мои чувства? Опасны?
— Ты выбросил свой
идентификатор гражданина, потому что он стал опасен для нас. То же и с
чувствами к другим людям. Тебя таскают, тянут туда-сюда, не успеешь заметить,
как ты уже на опасной территории. Твоя мама, папа, бабуля, все — теперь они
чужаки. У тебя нет эмоций к чужакам. Ты и без того занят, пытаясь остаться в
живых.
— И поэтому мне надо
отбросить все остальное?
— Брось это. Избавься от
ненужного багажа, который ты таскаешь с собой.
Сион сжал кулаки. Он
сделал шаг к Нэдзуми.
— А что насчет тебя?
— Меня?
— Зачем тогда ты мне
помог? Я просто незнакомец, но ты вошел на опасную территорию, спасая меня.
Твои слова расходятся с действиями.
— А характер у тебя
есть, — резко ответил Нэдзуми. — Если правда считаешь, что я тебя
спас, может, будешь немного сдержаннее с тем, что говоришь?
Нэдзуми протянул руку и
схватил Сиона за воротник. Он толкнул его к книжной полке.
— Я в долгу перед
тобой, — его низкий голос прошипел в ухо Сиону. — Четыре года назад
ты спас мне жизнь, я возвращаю долг. Вот и все.
— Тогда ты отплатил
достаточно. Даже с избытком.
Сион перехватил запястье
Нэдзуми, пытаясь оторвать его от своего воротника. Но тугие мышцы Нэдзуми не
проявляли никаких признаков послабления.
— Пусти.
— А ты заставь меня,
малявка.
— Я тебе нос откушу.
Сион лязгнул зубами.
Короткая секунда колебаний. Сион не упустил ее. Его рука скользнула на затылок
Нэдзуми.
— Кусать за нос — мой
конек.
— Хах? Секунду, это
подлый…
— Забыл сказать, за эти
четыре года я еще и драться научился…
— Эй, завязывай, —
нервно сказал Нэдзуми. — Кусаться плохо… уа-а-а!
Нэдзуми оступился, и они
оба грохнулись в море книг. Стопка за стопкой опрокидывалась и падала на них
сверху.
— Ох, — Нэдзуми
скривился. — Хуже некуда. Кажется, мне на голову свалилась энциклопедия….
Сион, ты в порядке?
— Ага… что это? Чилан
Балам Чимаи?
— Это мистический текст
майя — история о богах и людях. Тебе такое, наверное, не интересно.
Нэдзуми слабо улыбнулся
и начал собирать рассыпанные книги.
— Что ты хочешь этим
сказать?
— А что, неправда? Ты когда-нибудь
раньше интересовался другими людьми, богами или сказками?
Люди? Боги? Сказки? Они
никогда о них не задумывался. Ни разу. Но это было раньше.
Сион осмотрелся кругом и
вдохнул теплый запах, наполнявший воздух. Здесь был неизвестный ему мир. Что в
будущем он увидит, услышит, узнает и осмыслит? Его сердце билось быстро, но он
не знал почему. Один короткий миг его душа танцевала в предвкушении, как будто
он в первый раз увидел океан. Потом он подумал, какое у него сейчас выражение
лица. Он смутился и, не желая, чтобы Нэдзуми видел его таким, он наклонился и
небрежно поднял книгу, лежащую у ног.
— Что это?
— Сборник стихов
Гессе, — ответил Нэдзуми.
Пугаешь птиц ты, о дух мой,
И вопрошать бы в вечном повторении:
Когда закончатся же дни волненья
И мир наступит, и придет покой?[2]
— Слышал раньше?
— Нет.
— Так и знал.
— Не спрашивай,
если уже знаешь, — кисло произнес Сион.
— Тогда ты просто
обязан с этим ознакомиться.
— А это не
бесполезные вещи?
— Это пригодится в
один прекрасный день, — небрежно сказал Нэдзуми. — Ладно, хватит уже,
суп сейчас…
Нэдзуми запнулся. Его
глаза расширились.
— Что такое,
Нэдзуми?
— Сион, твоя рука.
— Хах?
— Твоя рука… Когда
эти пятна…
Рукав рубашки Сиона были
закатаны до локтя. По его голой коже начали расползаться темные пятна. Их не
было, когда он принимал душ. Их определенно не было.
— Что? Что это?
Он кричал. В то же время
голову пронзила жуткая боль.
— Сион!
Боли накатывала волнами.
Они отступали, потом атаковали, беспощадно обрушиваясь на него. Его пальцы
оцепенели. Ноги задергались в конвульсиях.
— Сион, держись, я
приведу врача…
Сион заставил свое
непослушное тело приподняться. Он схватил Нэдзуми за одежду. Времени не было.
Бесполезно звать доктора.
— Что мне делать?
Сион, скажи мне…
— Моя шея… —
слабо произнес Сион.
— Твоя шея?
— Волдырь… вскрой
его…
— Но у меня нет
обезболивающего.
— Оно мне не
нужно… — он поморщился. — Быстрее…
Он терял сознание. Он
почувствовал, что его тело подняли.
Не отключаться. Иначе я уже не проснусь.
Он не знал, почему решил
так, но почти не сомневался в этом. Боль ненадолго отступила и в его
голове возник образ Ямасэ, упавшего на пол и оставшегося лежать.
— Но Ямасэ-сан не страдал.
Он не катался по полу от
боли. Он мгновенно постарел и умер, как увядшее дерево. Симптомы Ямасэ
отличались от его собственных.
Может, это значит, у меня еще есть шанс…
Его мозг пронзали
тлеющие красные нити. Им не было числа, они тянулись отовсюду. Его тело
корчилось от боли, которой он никогда раньше не испытывал. Его собственные крики
вонзались в него острыми осколками. Он начал потеть кровью. Его сильно тошнило.
Рот наполнился кровью и желудочным соком, которые потекли по губам.
Больно, больно, больно.
Сион больше не хотел,
чтобы его спасали от смерти. Он хотел освободиться от боли и страдания. Ему нет
нужды открывать глаза. Ему не надо жить. Он просил немного. Он просто хотел
освободиться…
Ему казалось, что кто-то
схватил его за волосы сзади и тащит во тьму. Ему полегчало. Надо было просто
сдаться, и его заберут в лучшее место. Он наконец-то сможет поспать.
Ему в рот полилась струя
горькой жидкости. Она была горячей. Она потекла в горло и Сион почувствовал,
что поднимается из тьмы. Но это означало возвращение назад к мукам и
страданиям.
— Держи глаза
открытыми, — пара серых глаз впилась в его лицо.
— Нэдзуми… Я не
могу… — слабо взмолился Сион. — Отпусти меня…
Его резко ударили по
лицу.
— Не страдай
фигней. Ты никуда не уходишь. Выпей.
Крепкую горькую жидкость
снова насильно влили ему в рот. Тьма наступала. Слабые вспышки боли пульсировали
в голове.
Хрум-хрум-хрум… Хрум-хрум…
Сиону показалось, он
что-то слышал — или это галлюцинация? Это был звук того, как заживо поедают его
мозг. Бесчисленные маленькие черные насекомые. Они ползали в его мозгу, издавая
эти звуки.
Хрум. Хрум. Хрум.
Это была галлюцинация?
Или… жутко больно. Он не мог этого выносить. И он был в ужасе. Крик разрывал
горло.
— Да. Кричи. Не
сдавайся. Тебе всего шестнадцать. Рано еще ставить на себе крест.
Сион чувствовал, как
силы покидают тело. Он ощутил тяжесть, как будто его придавило грузом. Он
задыхался. Но боль лишь немного отступила.
— Продолжай
кричать. Не теряй сознание. Я собираюсь его вскрыть.
В руке Нэдзуми был
серебряный скальпель.
— У меня нет всяких
там лазерных резаков, чтоб ты знал. Не двигайся.
Оттого ли, что половина
его нервов оцепенела от жутких болей, или из-за потери сил, он не знал, но Сион
не пошевелил ни одним мускулом. Он не мог двигаться.
На стопке книг бок о бок
сидело три мыши. Над ними тикали на стене круглые часы. Это были механические
часы. Тик, тик, тик. Он слышал этот звук. Он впервые услышал, как уходит время.
Прошла секунда, за ней минута. Время запечатлело себя. Оно уходило мягко,
извилисто, нечетко. Мир вокруг расплывался. Его щеки горели. Слеза соскользнула
вниз, коснулась губ и, все еще горячая, впиталась в книжные страницы.
— Вот и все.
Нэдзуми глубоко
вздохнул. Этот металлический звук от скальпеля, брошенного на пол?
— Кровотечение не
сильное. Болит?
— Нет… —
прохрипел Сион, — я хочу спать…
— Еще рано.
Продержись немного.
Голос Нэдзуми пропал.
Сион слышал лишь тиканье часов.
— Сион.
Его трясли.
— Держи глаза
открытыми. Еще чуть-чуть — пожалуйста — открой глаза.
Заткнись.
Хотел он сказать.
Заткнись, заткнись. Чуть-чуть? И сколько продлится это чуть-чуть?
— Не оставляй меня
в этом дерьме. После стольких доставленных проблем ты не можешь уйти просто
так. Сион, знаешь, к чему это приведет? Твоя мама будет плакать. А что будешь
делать с той девушкой? Сафу, или как там ее. Ты хоть раз с девушкой спал? Как
глупо было отвергать то приглашение.
Заткнись. Хватит говорить. Заткнись…
— Ты еще ничего не
знаешь. О сексе, о книгах, о том, как правильно драться. Ты еще думаешь, что
тебе незачем жить? Сион! Открой глаза!
Он открыл глаза. Он
увидел четыре пары глаз, смотрящие на него. Одна была серой и принадлежала
человеку. Остальные три были цвета винограда и принадлежали мышкам.
— Хороший мальчик.
Я тебя за это отблагодарю.
— Нэдзуми…
— Хм?
— Я… не знаю твое
имя…
— Мое имя?
— Твое настоящее…
имя…
— Вот, еще одна
вещь, которую ты не знаешь. Я скажу тебе, когда полностью поправишься, это
будет твоим подарком. Жди.
Его несколько раз поили
горькой жидкостью. Он засыпал, но его тут же будили. Сиону казалось, что это
повторяется бесконечно. У него начался жар. Он сильно вспотел, его рвало снова
и снова. Казалось, из его тела выходил вся влага.
— Воды… —
просил он, и каждый раз ему в рот текла прохладная струя.
— Вкусно…
— Правда? Мир
все-таки не так уж плох.
Рука Нэдзуми медленно
погладила волосы Сиона.
— Теперь все
хорошо. Спи.
— Можно?..
— Ага. Худшее
позади. Ты победил. Все кончено.
Пальцы, которые гладили
его волосы, были такими нежными, как и голос. Его тело омывали волны
облегчения. Сион закрыл глаза и уснул.
* * *
Он не преувеличивал из
вежливости или ради поощрения. У Сиона было куда больше жизненной энергии, чем
казалось. Эта энергия была сильной и стойкой. Нэдзуми смотрел на лицо спящего
Сиона — истощенного и ослабшего, но, тем не менее, дышавшего ровно — и понял,
что он и сам устал. Он был измотан — не физически, а морально. Он не мог ни
понять, ни принять то, что пережил. Чувство беспокойства снедало его мысли и
вгоняло в трепет.
— Какого черта тут творится?
Шестая Зона. Нечто
затевалось в кулуарах так называемого Святого Города. Нечто, выходящее за рамки
человеческого воображения, появилось на свет и развивалось медленно, но верно.
Нэдзуми достал чашку Петри с самой дальней части полки. Там лежало то, что он
извлек из-под кожи Сиона, вскрыв волдырь.
— Не могу в это поверить.
Да, иногда случается
невероятное. Реальность даже слишком легко предает людей, по прихоти швыряя их
жизни в неожиданных направлениях. Временами они попадают в глубины отчаяния.
Это жестоко и неправильно. Даже абсурдно. Надо быть настороже. В любой момент
может произойти все что угодно.
Нэдзуми хорошо это знал.
Но его все равно возмущала такая реальность. Как может случиться нечто
подобное? Но на самом деле оно уже случилось. Это нельзя просто забыть, и он не
может закрыть на это глаза.
Нэдзуми вернулся к
постели Сиона. Он снова слегка погладил его волосы.
— Когда ты проснешься, сможем ли мы поверить в эту реальность?
Сможет ли он это
вынести? Этого мальчика до двенадцати лет холили и лелеяли в Святом Городе. До
шестнадцати лет он жил в Затерянном Городе — окраине города, но все равно его
части — и к нему относились соответствующе. Сможет ли тот, кого всегда
оберегали, вынести реальность? Достаточно ли он силен?
— Наверное, достаточно, чтобы не быть раздавленным.
Но он не знал. Не знал,
сколько силы или слабости таится в спящем перед ним парне. Выстоит он или нет —
Нэдзуми не знал. Но Сион выжил, и это тоже была реальность. Чтобы выжить, надо
вцепиться зубами в Жизнь и удержать ее. Неважно, насколько это казалось
неприглядным или жестким — выживали те, кто сильнее остальных жаждал Жизни.
Нэдзуми в этом убедился на собственном печальном опыте. И у парня перед ним эта
жажда была. Куда сложнее некрасиво выжить, чем красиво и героически умереть.
Это ценилось намного больше. Нэдзуми и с этим был знаком не понаслышке.
— С тобой все
будет хорошо.
Нэдзуми смочил водой
пересохшие губы Сиона. Потом он тихонько открыл дверь и выскользнул наружу.
Занимался рассвет. Небо было переливалось от черного до багрового, мерцали
звезды.
— Номер 6, —
Нэдзуми обратился к огромному городу, темнеющему на расстоянии, — просто
жди. Однажды я вскрою твой нарыв и оставлю его открытым.
Луч света ударил в небо.
Стая птиц взмыла вверх. Поднималось солнце. Наступало утро. Западный Квартал
все еще был погружен во тьму, но Святой Город, купающийся в лучах восходящего
солнца, сверкал, будто презрительно ухмылялся. Нэдзуми выпрямился, молча глядя
на Город.
* * *
Улицы внизу наполнялись
светом. Он никогда не уставал любоваться утренним видом из своей комнаты,
настолько прекрасная открывалась картина.
— Прелестно.
Упорядоченные улицы и
сочные цвета многочисленных выстроенных в ряд деревьев были прекрасны. Это
место наполняли красота и функциональность. Здесь не было ничего
расточительного или уродливого. Это дело рук человеческих, самое совершенное…
Раздался звонок. Монитор
на стене загорелся, на нем появилось длинное худое мужское лицо.
— Простите, что
беспокою Вас так рано.
— Ничего. Я тебя
ждал.
— Расследование
завершено. О результатах я хотел бы доложить прямо Вам, в личном порядке.
— Лично? Какие
предосторожности. Что-то не так?
— Подозреваемый
сбежал.
— Похоже на то… я
слышал. Но это точно не настолько важно.
— Он был вовлечен.
Он помогал подозреваемому сбежать.
Мужчина на экране
поправил очки. Оправа была черной и казалась старомодной. Похоже, такой образ
его устраивал, потому что оправа не менялась последние десять лет.
— Ты в этом уверен?
— Мы проверили.
Голос на записи идентичен.
— Помог сбежать,
хех… каким же образом?
— Вскоре я сообщу
Вам детали.
— Понятно. Буду
ждать.
— Тогда позвольте
откланяться.
Изображение исчезло, и
монитор на стене потух. Человек начал блуждать взглядом по комнате, а потом
обратил его за окно, на небо. По глазам резануло чистой голубизной. Времена
года менялись.
— Так ты вернулся.
Зачем он вернулся?
Почему снова показался? Одинокий лепесток оторвался от букета роз на его столе
и тихо опустился на пол.
— Надо было
сидеть тихо и дальше… идиот.
Он раздавил алый
лепесток ногой. Лепесток размазался по пышному ковру, оставляя следы, похожие
на кровь.
* * *
Ямасэ сидел на корточках
на полу, обнимая колени и склонив голову. Он напоминал обиженного ребенка,
которого отругали.
— Ямасэ-сан, —
позвал его Сион.
Ответа не было.
— Ямасэ-сан, что
случилось?
Ямасэ залился слезами.
— Ямасэ-сан, не
плачьте.
Сион положил руку ему на
плечо. Мучительные рыдания Ямасэ разрывали ему сердце. Даже слушать его было
больно.
— Почему Вы так
плачете? Могу я что-то сделать?
— Да.
Рука Ямасэ схватила его
за лодыжку.
— Сион, я не хочу
быть один. Почему ты выжил?
— Хах?
— Пойдем со
мной, — просил Ямасэ. — Пойдешь, да?
— Ямасэ-сан, что…
Рука, схватившая его
лодыжку изменилась в цвете. Она начала гнить. Куски плоти начали отваливаться
от руки Ямасэ. Сион мог разглядеть торчащую кость.
— Мы уйдем вместе…
верно?
Лодыжку Сиона сжали
сильнее. Его тащили в непроглядную тьму. Рука Ямасэ продолжала гнить, она
начала удлиняться и обматываться вокруг торса Сиона, пока наконец не дотянулась
до горла и не начала его душить.
— Нет-хватит…
— Сион…
Сион тянулся так далеко,
как мог. Он нащупал что-то твердое и ухватился за это рукой, сильно сжав. И он
закричал.
— Нет!
Сион проснулся. В его
горле была болезненная сухость.
— Что «нет»? —
Нэдзуми серьезно всматривался в его лицо.
— Нэдзуми… —
удивленно пробормотал Сион. — О… Я жив….
— Ага. Поздравляю с
возвращением. Прости, что порчу такой момент, но можешь отпустить мою руку? Ты
крепко ее сжал, мне больно.
Он так сильно сжал руку
Нэдзуми, что его пальцы впивались в плоть. Он вцепился в его руку, чтобы
сбежать от тьмы.
— Хочешь воды?
— Ага, —
благодарно ответил Сион.
Вода была холодной, она
охладила все тело Сиона.
— Помню, как ты мне
так же давал воду… снова и снова.
Слова медленно слетали с
губ Сиона, повисая в воздухе неловкими обрывками.
— Рядом вполне
неплохой источник. Он бесплатный, поэтому не о чем волноваться.
— Ты… снова меня
спас.
— Это не я тебя
спас. Все равно здесь нет нормальных врачей или медицинских учреждений, а если
бы и были, они бы не справились. Никто не мог тебя спасти. Ты сам вернул себя
назад. Я даже немного впечатлен. Обещаю больше не называть тебя сосунком.
— Это все…
благодаря тебе.
Сион поднес руку к лицу
и посмотрел на нее. Она была сухой и жесткой, но пятен или морщин не было. Это
была все та же молодая рука. Он вздохнул с облегчением.
— У меня был плохой
сон… — мягко начал Сион. — Я хотел, чтобы кто-нибудь мне помог и
тянулся изо всех сил… и я схватил твою руку.
— Так испугался,
хах?
— Там был
Ямасэ-сан… он сказал, что я не могу спастись в одиночку… его рука обвилась
вокруг меня, от торса до шеи…
Сион потрогал свою шею.
Она была в бинтах.
— От торса до шеи?
Нэдзуми коротко
вздохнул. Он опустил взгляд и отошел от постели.
— Ямасэ-сан никогда
бы такого не сказал… — задумчиво продолжал Сион. — Он был бы счастлив
за меня, что я спасся… почему он явился мне во сне и…
— Потому что ты
винишь себя в этом, — коротко сказал Нэдзуми, накрывая свои плечи
суперволокном. Со стопки книг на плечо прыгнула мышь. — Этот Ямасэ умер, а
ты выжил. Из-за этого ты считаешь себя виноватым, вот и снятся глупые сны.
— Для тебя все или
глупо, или бесполезно…
— Кто выжил, тот и
победил. Не вини себя, что остался жив. Если у тебя есть на это время, заставь
себя прожить на день, на минуту дольше. И иногда вспоминай того, кто умер до
тебя. Этого достаточно.
— Ты это мне
говоришь? — спросил Сион.
— А кому еще?
— Звучит
будто… — Сион заколебался. — как будто ты сам с собой разговариваешь….
Нэдзуми моргнул. Секунду
он смотрел на Сиона, а потом пробормотал «ерунда» себе под нос.
Сион попытался подняться
с кровати. Он все еще не мог двигаться так, как ему хотелось. Он заметил, что
весь его торс был замотан бинтами.
— Почему их так
много…
— От боли ты сам
себя царапал, вот почему. Ложись, еще слишком рано двигаться. И выпей
лекарство, которое возле твоей подушки. Когда я вернусь, накормлю тебя супом.
— Ты уходишь?
— У меня работа.
Нэдзуми повернулся к
Сиону спиной и быстро вышел из комнаты.
Сион проглотил белую
пилюлю, как ему и велели. Коричневая мышка пискнула ему, сидя рядом со стаканом
воды.
— Спасибо.
Мышь кивнула, как будто
поняла слова благодарности и вскарабкалась к нему на грудь, когда он снова
прилег.
— И что за работа у
твоего хозяина?
Ииии-пиии.
— Как его зовут?
Какой жизнью он жил раньше? Где он родился и что…
Он запнулся. Ему
захотелось спать. Похоже, его телу еще нужен был отдых. Сион заснул. В этот раз
без снов. Когда он проснулся, тяжесть и сонливость в его теле исчезли. Он не
ощущал никакого дискомфорта, только тупую боль от раны на шее. Его тело быстро
восстанавливалось.
В комнате никого больше
не было. Похоже, Нэдзуми еще не вернулся. Было темно и тихо. Сион повернул
голову и увидел, что три мышки, свернувшись, спят рядом его шеей. Он осторожно
встал и обулся. Ему сильно хотелось подышать снаружи. Он жаждал наполнить
легкие свежим воздухом. Сион сделал пару шагов. От бинтов на шее и груди он
вспотел. Он убрал их с шеи. Теперь дышать стало намного легче. Его шаги были
легкие, он не чувствовал головокружения или тошноты. Сион открыл дверь и
поднялся по лестнице. Его обдало порывом холодного воздуха. Надземный мир
купался в красном свете. Были сумерки. С деревьев падали разноцветные листья.
Они танцевали на ветру и с легких шуршанием опускались на землю. Взглянув
вверх, он увидел темные ветви деревьев, в основном голые, выделявшиеся на фоне
неба. Вдалеке виднелся Номер 6.
У Сиона защипало глаза.
Это не была ностальгия по городу, где он родился и вырос. Это был вид поздней
осени, ничем не примечательная сцена, которая тронула его сердце. Слабый
шорох опавшей листвы, запах земли, цвет неба — все это нашло отклик в его
сердце, вызвав слезы.
Он бы опять начал меня высмеивать, если бы увидел меня таким.
Сион кусал губы, чтобы сдержать
слезы. Он глубоко вздохнул.
Он услышал высокие
голоса и смех позади себя. Сион повернулся и увидел трех детей, поднимавшихся
по склону к нему. Там были две девочки и мальчик. Эти дети жили в разрушенном
доме, который он видел раньше? У всех у них были похожие круглые лица. Он не
знал, над чем они так радостно смеялись, но у Сиона от их вида и у самого
настроение поднялось. Каран любила детей и вечно проводила распродажи типа
«Детям До Десяти Лет Все За Полцены», поэтому пекарня всегда была полна детских
голосов. То было внутри Номера 6. А это вне Номера 6. Но несмотря на то,
насколько безумен мир по эту сторону стены, детский смех звучал все так же.
Девочка, которая
выглядела старше всех, первой заметила Сиона. Она остановилась, ее глаза широко
распахнулись. Ее лицо застыло. Сион не хотел ее пугать. Он приветственно поднял
руку и заговорил первым.
— Привет.
Маленький мальчик,
стоявший за девочкой, разревелся.
— Хах? Ох, не
плачь…
Сион подошел на шаг
ближе. Лицо девочки скривилось.
— Змея! —
закричала она.
Она быстро подхватила
мальчика на руки, взяла вторую девочку за руку и они побежали вниз по склону.
Ее крик отдавался эхом в лучах заката. Пораженный Сион стоял молча.
Змея? Из-за чего этот крик? Какая змея?
Он не понял слов
девочки.
Что она увидела?
Он повернулся. Ничто не
тревожило осенний пейзаж. Не было змей или птиц. Вообще не было признаков живых
существ.
Тень от ветки показалась ей змеей?.. Нет, эта девочка смотрела прямо на
меня. Она смотрела только на меня.
Сиона пробрала дрожь.
Голову покалывало. Он пробежался рукой по челке. Он делал так в минуты
волнения.
— Что…
У Сиона перехватило
дыхание. Пара волос осталась на ладони. Они были почти чистого белого цвета. На
них упал свет заходящего солнца, и она заблестели.
— Как…что…
Он наклонил голову и
потянул за волосы. Они все были такими. Он потрогал лицо. Кожа под его ладонью
была твердой, ни морщин, ни складок. Но на шее чувствовалось нечто странное.
Кожа вокруг шеи была какой-то шероховатой. Сион понесся вниз по лестнице.
Зеркало, мне нужно зеркало…
Он опрокинул стопку
книг. Напуганные мыши юркнули под кровать. Он нашел деревянную дверь рядом с
ванной. Открыв ее, он обнаружил достаточно пространства, чтобы один человек мог
лежать или стоять. Задняя стенка выглядела, как зеркало. На другой стене висели
разные штуки, но Сион был не в том состоянии, чтобы заострять на них внимание.
Он включил свет и подошел ближе к зеркалу. У него подкашивались ноги. Руки
тряслись. Но он заставил себя посмотреть на отражение.
Он издал слабый крик
ужаса.
Что он увидел в зеркале?
Что это было… это…
Змея!
Крик девочки эхом
зазвучал у него в ушах. Ему нужен был воздух, ему казалось, что иначе он
задохнется. Он не мог дышать. Сион пошатнулся и тяжело прислонился к стене. Он
уставился на свое отражение. Оно притягивало его взгляд, он не мог отвести его.
Его волосы были белыми и
блестящими. А еще была змея. Красная змея толщиной два сантиметра свернулась на
его шее. Вот как это выглядело. Он не сомневался в этом.
— Не может быть…
Он сбросил одежду.
Попытался сорвать бинты, опутывавшие все тело. Они были наложены крепко и
заботливо, как будто в насмешку над его неловкими руками. В конце концов, когда
последний бинт упал на пол, Сион издал сдавленный крик. Алый след,
поднимавшийся по его коже, начинался на левой лодыжке, опоясывал ногу, шел
через промежность к торсу, миновал подмышку и достигал шеи. Он был точно змея,
душащая его. Он скользил по всему телу. Жуткий красный шрам. У Сиона
подкосились ноги. Он осел на разбросанные повязки.
Белые волосы и красная
полоса. Вот какой ценой он выжил.
— Любуешься своим
обнаженным отражением? — голос был тихим, почти шепот. Позади в дверях
стоял Нэдзуми.
— Нэдзуми… это…
— Похоже, твой жар
спал. Это повлияло только на кожу, не похоже, чтобы пострадали вены. А значит,
система кровообращения в порядке. Разве не мило?
— Мило? Что здесь милого?
Это…
— Если не нравится,
можешь от этого избавиться, — спокойно сказал Нэдзуми. — Кожная
пластика в наше время и твоем возрасте — это не так уж страшно, да? А волосы
можешь перекрасить. Не вижу никаких проблем. Но чтоб ты знал, — он тихо
хмыкнул, — с волосами мы разберемся, а вот с кожей здесь ничего не
сделаешь. У нас нет оборудования и условий для этого.
Его голос был спокойным
и лишенным эмоций, в нем не было ни грамма сочувствия. Сион продолжал сидеть,
вперившись пустым взглядом в бинты, которые опутывали его ногу.
— Сион.
— …Да…
— Ты жалеешь, что
выжил?
Сион ответил не сразу.
— Что? —
отстраненно произнес он. — О… ты что-то сказал?
Нэдзуми вздохнул и
опустился перед Сионом, поднеся палец к его подбородку. Он насильно поднял
голову Сиона.
— Хватит пялиться
вниз, посмотри на меня. Прекрати витать в облаках, послушай, что я скажу. Ты
сожалеешь об этом?
— Сожалею?.. О чем?
— Что жив.
— Сожалею… то есть…
хочу, чтобы этого не случилось, верно…
— Конечно,
нет, — саркастично произнес Нэдзуми. — «Сожалеть» от слова «жало».
Правда? Возьми себя в руки. Что-то случилось с твоим одаренным мозгом?
Сожалеть? О жизни?
Сожалел ли он, что выжил и теперь сидит здесь с такой внешность? Сион медленно
покачал головой.
— Нет.
Он не хотел умирать.
Даже если бы его сразили, он бы все равно полз по земле, чтобы выжить. У него
не было четких целей или надежд. У него не было видов на будущее. Его тело
сильно изменилось, а душа была в смятении. Но он все еще не хотел умирать.
Жизнь заключалась в
чудесном вкусе воды, смягчившей его горло. Она была в цвете неба,
открывавшегося его взору, в умиротворяющем вечернем воздухе, свежеиспеченном
хлебе, ощущении прикосновения чьих-то пальцев, в мягком, тайном смехе; в «Сион,
какие у тебя мечты?»; в неожиданном признании, неуверенности и колебаниях. Все
эти вещи связаны с жизнью. Неважно, как он теперь выглядит, он не хочет их
терять.
— Нэдзуми… —
прошептал он. — Я… я хочу жить.
Слезы, которые он
сдерживал, ринулись наружу. По щеке потекла одинокая капля. Он быстро ее вытер.
— Бесполезно
скрывать, дурачье, — Нэдзуми тихо вздохнул. — Как ты можешь плакать в
открытую? Тебе не стыдно?
— Я просто потерял
концентрацию, понятно? — сердито сказал Сион. — Мне тяжело себя
контролировать, я еще эмоционально нестабилен. Я — пациент после болезни,
хватит надо мной смеяться.
Нэдзуми молча посмотрел
в лицо Сиона, а потом мягко погладил его по волосам.
— Если это так тебя
беспокоит, я покрашу их позже. Но и так смотрится мило. К тому же… — палец
Нэдзуми переместился на красный шрам на груди Сиона.
— Подумай об этом.
Красная змея опоясала твое тело. Весьма притягательно, должен сказать.
— Мне это совсем не
льстит.
— Ну, мне тоже не
нравится смотреть на голого тебя, — парировал Нэдзуми. — Одень
что-нибудь. Я покормлю тебя особым горячим супом и мясом.
Если подумать, он уже
давно ничего не ел. Желудок свело, когда голод неожиданно навалился на него.
— Что за суп?
Помощь нужна?
Нэдзуми моргнул.
— А ты быстро
оправился, да?
Голос Нэдзуми неожиданно
стал низким и хриплым.
Кругом, сестры! Сестры, в ряд!
И в котел бросайте яд.
Жабы слизистый отстой,
Что под хладною плитой
Тридцать суток проспала,
Бросьте первым в глубь котла.[3]
— Что это?
— Макбет. Сцена, где три ведьмы
варят в котле особый супчик из глаза тритона, жабьих лап и крыльев летучей
мыши. Мило, правда?
— Если это твой рецепт
особого супа, благодарности не жди.
— Вместо крыльев летучей
мыши мы возьмем цыпленка, а тритона заменят свежие овощи. Лягушку заместит
зубчик чеснока. Сию минуту, Ваше Высочество.
Особый суп Нэдзуми был
горячим и самым вкусным из того, что Сион когда-либо ел.
Комментариев нет:
Отправить комментарий