Глава 5 — Город Света
После еды Нэдзуми
поставил перед Сионом чашку Петри и пинцет.
— Я достал это из
твоего нарыва. Глянь-ка. Наверное, это по твоей части.
— По моей части?
В чашке лежало что-то
черное и липкое, длинной два сантиметра. Сион приподнял это пинцетом. Черное
слизистое нечто провисло и выглядело наполовину растаявшим. При ближайшем
рассмотрении Сион заметил что-то пленчатое у него на конце.
— Это… крылья?
— Похоже на то.
Понятия не имею. Я еще одну штуку вытащил, — добавил Нэдзуми. — Что
ты об этом скажешь?
Еще один черный ком.
Этот был жестким и напоминал семя. В нем была дыра, как будто нечто проело путь
наружу.
— Думаю, это
куколка, — медленно произнес Сион.
— Куколка? Как у
мотыльков и бабочек? Ой, нет, бабочки делают кокон.
— Кокон — это внешняя
оболочка куколки, — пояснил Сион. — Эмбрион, личинка, куколка и имаго[1] —
большинство насекомых проходят стадии развития в таком порядке. Это… наверное,
что-то типа пчелы.
— Уверен?
— Есть признаки
начала формирования крыльев. Структура мембран, то, что их четыре… и более
того… — Сион сглотнул. — Я видел это собственными глазами — черная
оса вылезла из шеи Ямасэ-сана.
— Думаешь, эта
черная хрень и есть та самая оса?
— Скорее всего,
если я не ошибаюсь. Эта не смогла завершить превращение на стадии куколки. Она
смогла проесть путь наружу, но не превратилась во взрослое насекомое.
— Почему?
Почему? Он прав, почему так
случилось? Почему оса, которая вылупилась, перетерпела метаморфозу и стала
имаго внутри Ямасэ-сана, теперь не смогла пройти стадию куколки? Это была
случайность или… Сион покачал головой.
— Я не знаю. Мне
лишь известно, что это — паразит, пожирающий человека.
Нэдзуми, не мигая,
смотрел на чашку Петри.
— Оса-паразит… —
пробормотал он. — Я-то думал, пчелы только нектаром питаются.
— Это лишь один вид
пчел, медовые пчелы. Большинство пчел — или, скорее, ос — охотники, одинокие по
своей природе.
— А бывают осы-паразиты?
Сион кивнул. Вопросы
Нэдзуми были краткими и простыми, на них было легко отвечать со знаниями Сиона.
Но ни один из вопросов не был праздным. Хоть и вскользь, но затрагивали главную
суть. Отвечать на каждый новый вопрос Сиону становилось все тяжелее, как будто
его загоняли в угол. Он чувствовал, что оступится и позволит чему-то ужасному
слететь со своих губ. Но ты не можешь бояться, сказал он себе. Он не мог
закрыть глаза и забыть обо всем. Не мог притвориться, что ничего не случилось,
ничего не выяснить и не принять мер. Он был тем, кто сам это пережил. Он стал
жертвой паразита, боролся с ним и победил. Как символ этой битвы, он получил
красную полосу на своем теле. Да, это была его метка. Нэдзуми смотрел ему в
лицо. Сион уверенно посмотрел в ответ и заговорил.
— Считается, что есть
200000 различных видов ос-паразитов. Перепончатокрылые вроде пчел и муравьев —
узкоспециализированные насекомые, десятки тысяч видов просто не зафиксированы.
Это что касается именно ос-паразитов — так я слышал.
— Значит, мы не знаем,
чего ожидать.
— Мы не уверены, какие
именно виды.
— Но мы можем
предположить.
— Если бы у нас было, на
что опереться для прогноза, — ответил Сион.
— Почему, ты и
есть отличная опора, — произнес Нэдзуми с наигранным энтузиазмом. — И
каково быть жертвой осы-паразита? Можешь сказать, был ли это новый вид?
— Ты иногда такой
противный, ты в курсе? — раздраженно ответил Сион.
— Ну, меня ты всегда
бесишь. «Мы не уверены, какие именно виды», говоришь. Не ходи вокруг да около.
Тебе это разве не кажется опасным? Эти осы убивают людей.
— Как и большинство
ос-паразитов.
— Что?
— Осы, называемые
паразитами, на самом деле, скорее, паразитоиды. Чтобы вырасти, им надо
прикрепиться к одной жертве… их носителю. В итоге они вынуждены поедать его,
что и приводит к смерти.
В итоге они вынуждены
поедать его, что и приводит к смерти. Вслух это прозвучало еще более гротескно.
— Носитель?
Например?
— Их множество.
Мотыльки, бабочки, личинки муравьев, фрукты… вид Rhysella approximator откладывает
яйца в личинки другого вида, Xiphydriida, и делает их своим носителем.
— То есть оса
питается осой.
— Есть еще и другой
вид, Pseudorhyssa alpestris, откладывающий яйца в ту же Xiphydriida сразу
после Rhysella, и его личинка поедает личинку как Rhysella,
так и Xiphydriida.
— Так они убивают
друг друга, даже если принадлежат к одному виду… вау, не только люди убивают
себе подобных. И?
— Хм?
— Эти осы-паразиты
используют людей, как носителей?
— Никогда о таком
не слышал, — ответил Сион. — Другие организмы паразитируют на
человеке: вирусы, бактерии, клещи, блохи и прочие. Я слышал, однажды шершень
отложил яйца в голову мальчика, одно из них проникло ему в мозг, но, думаю, это
был, скорее, необычный случай… Никогда не слышал, чтобы осы делали такое.
Вопрос в том, — сказал Сион задумчиво, — как они могут откладывать
яйца в человеческое тело? Как они прокалывают яйцекладом кожу, оставаясь
незамеченными?
— А ты этого не
помнишь?
— Нет. Я не
чувствовал боли или зуда. Мне и в голову не приходило, что меня ужалила оса.
— Значит, они могут
откладывать яйца незаметно.
— Они еще и растут
невероятно быстро. А когда вырастают, похоже, выделяют какую-то жидкость,
ускоряющую процессы старения носителя, и это приводит к его смерти. Даже
трупное окоченение и разложение наступают быстрее. И наконец, как взрослое
насекомое, оса-паразит проедает путь из тела и улетает.
На секунду повисло
молчание.
Сион и Нэдзуми
переглянулись и дружно вздохнули.
— Тогда я удивлен,
что ты выжил.
— Ага. От этой
мысли я холодным потом обливаюсь.
— Мы слишком много
не знаем, — сказал Нэдзуми. — Откуда они взялись? Что они вообще
такое?
— Эй… —
неожиданно сказал Сион. — А были случаи, похожие на этот?
— Нет. Я провел
расследование, потому что меня это тоже волновало. Были парни, которых
застрелили в драке, или люди, напившиеся и утонувшие в канаве, но никто
внезапно не старел и не умирал. Здесь нет цензуры или контроля СМИ, как в
Номере 6, — добавил Нэдзуми. — Если происходит что-то необычное, это тут
же становится известно.
— А если это
случилось в другом квартале… — предположил Сион. — Юго-восточные
районы, может? Там более подходящие условия для возникновения новых видов
насекомых.
Нэдзуми медленно покачал
головой.
— Не могу такого
представить. Иначе город закрыл бы все ворота, ведущие туда. Но они этого
делать не собираются. Из Юго-восточного района все так же доставляется
продукция. С Северным кварталом то же самое.
— Тогда оса точна
пришла из Номера 6… Невероятно, — пробормотал Сион себе под нос.
— Невероятно — в
этом ты определенно прав, — Нэдзуми слабо щелкнул пальцем по чашке Петри.
Его плечи слегка тряслись.
— Нэдзуми?
Нэдзуми наклонил голову,
с его губ сорвался тихий смешок. Вскоре он перерос в дикий смех. Он отдавался
эхом в подземной комнате, наполненной книгами. Нэдзуми упал на постель, держась
за живот и продолжая хохотать. Сион схватил кувшин с водой и вылил на голову
Нэдзуми.
— Эй! —
Нэдзуми подскочил. — Какого черта ты делаешь?
— Ты в порядке?
— «В порядке?»
Я промок до нитки.
— Я просто… я
подумал, у тебя что-то вроде истерики, и я…
— С чего это мне
впадать в истерику?
Ну, ты неожиданно начал
смеяться, вот я и подумал…
— Я смеялся лишь
потому, что это забавно.
— Забавно? Что?
Нэдзуми с силой потряс
головой. В лицо Сиона полетели капли воды.
— Весело, разве
нет? Где все происходит? В Номере 6. Загадочная оса-людоед летает по
городу-утопии, Святому Городу, если хочешь. Город будущего, оплот
современной науки. А его поедают пчелы. Весело.
— Здесь не над чем
смеяться. Гибнут люди.
Нэдзуми встал. Он
подошел к Сиону и повернулся к нему лицом. Сион подумал, что Нэдзуми был прав.
Он высокий. Он был выше Сиона на несколько сантиметров.
— Что?
Сион бессознательно
отступил на шаг назад. Он выпрямился и, как мог, расправил плечи, хотя и уперся
в книги позади него. Он видел, как в глазах Нэдзуми вспыхнул дикий,
пронзительный огонек. Это было лишь на миг, но он успел заметить.
— Прости за глупый
вопрос, — сказал Нэдзуми без эмоций, в то же время сжимая
пальцами горло Сиона. — Ты уже убивал кого-нибудь раньше?
Палец Нэдзуми сильнее
надавил ему на шею.
— Никогда… —
честно ответил Сион. — Нет конечно…
— Так и знал. Но
помни. Оса убивает носителя, чтобы выжить, но люди убивают других людей по куда
менее значительным причинам. Тебя чуть не убил другой человек.
— Знаю.
— Лжец. Ты ничего
не знаешь.
— Я знаю! —
злобно сказал Сион, сжимая руку Нэдзуми. — Знаю. Если бы, как и
планировалось, меня отвезли бы в Исправительное Учреждение, то обвинили бы в
убийствах вместо осы. В лучшем случае, я получил бы пожизненное заключение. В
худшем, меня бы казнили…
На секунду он замолчал,
потом продолжил решительно.
— Бюро хочет
выиграть время. Им оно нужно, чтобы выяснить истинную причину смерти
Ямасэ-сана, а выдавая меня за подозреваемого, они пытаются сделать вид, что это
обычное убийство. Я прав?
Пальцы Нэдзуми
разжались. Место на шее Сиона, куда упирался палец Нэдзуми, горело.
— Хороший ответ,
высший балл, — сказал он беззаботно. Потом его тон стал наигранно
серьезным.
— Похоже, этот
неуравновешенный парень, выкинутый из рядов элиты, совершил преступление из-за
обиды на город. Он якобы придумал особый химикат, который использовал в своих
злодеяниях. Благодаря стараниям Бюро Безопасности, этого молодого человека
арестовали. Граждане города могут не сомневаться, что они в полной
безопасности. Наверное, как-то так и написали, — он прервался. —
Какой глупый фарс. Думаю, твоя биография и знания идеально подошли для роли
«опасного преступника».
— У города есть
доступ ко всем персональным данным граждан, — ответил Сион. —
Наверное, было несложно найти на кого свалить вину.
— Скорее, тебя
отметили с самого начала.
— Хах?
— С того дня, как
ты мне помог, город отметил тебя, как подозрительного типа. Они тщательно
отслеживали каждую мелочь твоей повседневной жизни. С кем ты встречался, о чем
говорил, что ел… вот я и решил, что это дело об убийстве сфабриковано городом,
чтобы тебя арестовать. Но я ошибся, и теперь мы это знаем.
— Но зачем? С какой
целью…
— Потому что ты не
лояльный гражданин, — ответил Нэдзуми, вытирая волосы полотенцем. Его
профиль казался точеным. Он выглядел почти искусственным. Слишком уж он
отличался от лица, под кожей которого циркулирует кровь, которое содержит
телесное тепло, со складками кожи или жира, или даже иногда экземы; лица,
которое меняют радость, гнев, печаль или счастье, которое сияет от пота или
блестит от слез. Это не было лицом человека — скорее, куклы, созданной с
предельной точностью.
Но все равно, подумал
Сион, сжав кулаки, рука, которую он схватил пару минут назад, была теплой,
прощупывался постоянный пульс.
— Ты снова в
прострации. Я тебе не мешаю?
— Хах? О, нет —
конечно, нет. Я просто думал, что ты подразумевал под… не лояльным.
Лицо Сиона вспыхнуло,
хоть он и не знал, почему. Нэдзуми презрительно фыркнул.
— Этот город
признает только тех, кто абсолютно верен ему. Все, кто сопротивляется,
протестует или мстит, вычеркиваются. Это гарантирует полное устранение любого
чужеродного объекта. Вот так он и процветает до сих пор.
— А в этот раз
чужеродным объектом стал я.
— Ты для них не
просто чужеродный объект — сам подумай. Ты жил в элитном квартале, подозревал
их в манипуляции информацией, а теперь увидел их истинную жестокость. Как
гражданин, ты провалил тест. Ты — нежелательная личность, помеха. Город просто
ждал подходящей возможности, чтобы избавиться от тебя.
— Эй! — вдруг
неожиданно произнес Нэдзуми. — Скажи, что делает иммунная система, когда в
организм попадает вирус?
— Хах?
Сиона застали врасплох.
— Ну, сначала
клетки-убийцы — это тип лимфоцитов — находят клетки, зараженные вирусом и
устраняют их. Потом активизируются рибонуклеиды и подавляют распространение
вируса. Далее…
— Хватит, —
прервал его Нэдзуми. — Блин, я спросил, чтобы кое-что пояснить, а ты не
знаешь, когда остановиться. Поэтому ты и бесишь людей.
— Ты единственный,
кого я раздражаю.
Нэдзуми проигнорировал
его и коротко, иронично рассмеялся.
— В общем, для
города ты — вирус. Поэтому они пытаются тебя устранить.
— Я человек. Меня
так просто не устранишь.
Нэдзуми раздраженно
вздохнул.
— Знаешь ли, люди с
легкостью убивают других людей.
Сион снова с силой сжал
кулаки.
— Но они могут и
спасать людей.
— Что?
Ты спас меня,
Нэдзуми, — сказал он серьезно. — Осы-паразиты друг другу не помогают.
Но люди могут спасать друг друга. Я не прав?
Нэдзуми слегка улыбнулся
и отвел взгляд.
— Ты так же глуп,
как они и думают. Безнадежно. Где ты взял это тошнотворное клише? Говорил же, я
возвращаю долг.
— А я говорил, что
ты его уже вернул.
— Как любезно с
твоей стороны так низко оценивать мой долг, — саркастично произнес Нэдзуми.
— А ты, должно
быть, оцениваешь его очень высоко.
Нэдзуми глубоко вздохнул
и посмотрел на потолок. Он молча кусал губы, как будто пытался подобрать
правильные слова. У его ног собрались мыши.
— Ты не
понимаешь, — наконец произнес он. — Наверное, никакие слова не
заставят тебя понять. В тот день, четыре года назад, я почти сдался. Сдался —
значит, тебе конец. И я это знал. Но не было того, кто помог бы мне или подал
мне руку — я искренне так считал. Я не мог просить помощи, мне некуда было
бежать… Я проскользнул в Хронос, я так устал, что не мог двигаться, я думал,
что меня поймают — это только вопрос времени… — он замолк, потом спокойно
продолжил. — Так я себя чувствовал — уничтоженным. Я думал, был ли я
рожден для того, чтобы просто погибнуть вот так… не смейся.
Сион и не собирался.
Звуки той ночи четыре года назад эхом звучали у него в ушах. Звуки ветра,
деревьев, шум дождя смешались, создавая яркий и острый образ в его голове. И
среди шума и темноты, мокрый насквозь мальчик, свернувшийся на полу.
— А потом открылось
окно. Ты ведь распахнул его, да. А потом ты развел руки.
— Ага, я помню.
Меня снедало беспокойство, мне хотелось кричать.
— Для меня это было
так, будто ты звал меня, приглашал зайти. Я подумал — это невероятно, но это
происходит прямо сейчас. И ты оставил окно открытым, когда нырнул назад.
— Я собирался
включить систему климат-контроля.
— Мне все равно, по
какой причине. Это окно, которое ты беспечно бросил открытым, стало моим
счастливым билетом. И то, что ты не вызвал Бюро Безопасности, но вместо этого
обработал мои раны и накормил, стало еще одним чудом. Я впервые понял, что
такие вещи случаются. Что рука помощи может появиться чудесным образом… ты
первым научил меня. Как и все…
Нэдзуми медленно обвел
взглядом комнату.
— Как и тысячи историй
здесь, ты научил меня, что больше всего мы полагаемся на неожиданности. И
поэтому я смог выжить… — на секунду он замолчал. — Так что ты прав.
Иногда люди спасают других людей. И этому научил меня ты. Ты единственный, кто
заставил меня это понять. И, к несчастью для себя, за это я сильно задолжал.
Голос Нэдзуми был таким
тихим, почти бормотанием, но чистым и глубоким, от него в ушах Сиона приятно
звенело. Так вот оно что, подумал Сион, вытянув пальцы и рассматривая ладонь. В
ту ночь, когда эти руки оставили окно открытым, вместе с ветром он позвал и
чудо.
— Не слишком
заморачивайся на этом, — сказал Нэдзуми, его голос быстро стал
грубым. — Я отношусь к тебе как к гостю, потому что задолжал. Если
увлечешься и начнешь наглеть, я тебя отлуплю.
— Ну и ладно, —
мягко произнес Сион. — Не знаю, поверишь ли ты мне, но я не тот, кто
начинает так легко наглеть. Но как ты узнал, что я в опасности? — с
любопытством спросил он. — Ты ведь не следил за мной постоянно эти четыре
года, да?
Нэдзуми подхватил серую
мышь и протянул ее Сиону. Это была самая маленькая мышка.
— Взгляни поближе.
Сион взял мышь на ладонь
и поднес к лицу.
— Это… робот?
— Отлично сделан,
правда? У него набор встроенных сенсоров. Он достаточно мал, чтобы незаметно
проскальзывать мимо системы слежения и немного осмотреться. Хотя это зависит от
местности.
— Это ты его
сделал?
— Ну, да, —
спокойно сказал он. — Когда меня не было в Шестой Зоне, этот малыш посылал
мне информацию о тебе.
Сион слегка сжал мышь на
своей ладони. У нее не было ни тепла, ни мягкости живого тела. Он подхватил
одну из мышей, снующих у его ног, и тоже поднял ее. Пусть и слабо, но ощущались
и тепло, и пульс.
— Я не знал, когда
или как город собирается избавиться от тебя, — продолжил Нэдзуми. —
Ты молод и умен. Есть еще куча способов использовать тебя. Я не мог
представить, что они так легко спишут тебя в утиль. Я решил, что раз они
поняли, насколько ты полезен, они используют это по полной. Повесить на тебя
убийство для них — пара пустяков. Ты стал козлом отпущения, — он
усмехнулся. — Они держали тебя закрытым в загоне, чтобы в один прекрасный
день вытащить наружу и устроить настоящее шоу из отрубания головы.
— Значит, из вируса
меня превратили в козла, хах. Не слишком обнадеживает.
— Эй, козлы милые.
В любом случае, они симпатичнее тебя.
— Буду считать это
комплиментом, — безрадостно сказал Сион. — Так этот малыш
почувствовал перемены, происходящие вокруг меня, и сообщил тебе.
— Угу. Все началось
в тот день, когда в парке, где ты работал, погиб мужчина. После этого Бюро
установило за тобой слежку. И в довершение, словно вишенка на торт, умер твой
напарник. Это создало идеальную возможность арестовать тебя.
— Слежка… я и не
знал, что за мной наблюдают.
— Они делали это
незаметно. Когда ты все осознал, было уже поздно.
— Это страшно.
— Ты только сейчас
это понял? — Нэдзуми презрительно фыркнул.
Сион потрепал свою
челку. Он был сбит с толку — тем, что случилось, что намечалось, и что он
теперь должен делать. Он почти ничего не знал. И это незнание ужасало. Но одна
мысль, пусть и необоснованная, всплыла в голове у Сиона.
* * *
— Нэдзуми.
— Хм?
— Может, это парк?
— В смысле?
— Лесной Парк в центре
города. Моя работа — может, оса-паразит появилась там?
— Почему? — спросил
Нэдзуми. — Парк прямо посреди города. Он, может, и лес, но все равно
искусственный. Вся живая природа контролируется городом. Если бы из ниоткуда
объявилась оса-паразит, они бы заметили.
— Верно, но… из
всех мест в городе парк больше всего подходит для зарождения новых видов. Все
жертвы, включая меня, находились в парке. Естественно… — Сион
заколебался, — я не знаю, были ли еще подобные инциденты, но, думаю,
отчасти город подозревал именно меня из-за того, что все случаи произошли в
этом месте. Но тогда…
— Монстр появился
на свет незамеченным системой слежения.
— Вполне вероятно,
да? К тому же, в парке собирается множество людей.
— Нет недостатка в
носителях, — угрюмо произнес Нэдзуми.
Этот парк был красив и
благоустроен для горожан. Если в нем поселится вид, охотящийся на людей, тогда…
— Весна, —
пробормотал Сион.
— Весна? —
эхом переспросил Нэдзуми.
— С приходом зимы
осы снизят активность и впадут в спячку. Яйца, которые уже отложены, скорее
всего перезимуют, не вылупившись.
— В телах людей.
— Ага. А когда
придет весна, они смогут возобновить активность уже как имаго. Они вылупятся
все сразу. В пору года, полную солнечного света и цветов, черные осы
одновременно вылетят из людских тел. Сколько их будет? Сколько людей станут
жертвами? Надо что-то сделать.
— И как ты
собираешься «что-то сделать» с этим? — прямо спросил Нэдзуми. — Даже
не думай возвращаться в город. Тебя убьют. Ты просто любитель и не сможешь
провернуть всякие забавные трюки типа обмана системы наблюдения. Десять к
одному, стоит тебе войти в город и вскоре ты умрешь. У нас, знаешь ли, нет козыря
в рукаве.
— На самом деле,
думаю, он может у нас быть.
Нэдзуми прищурил глаза.
— Я выжил после
атаки осы. Есть вероятность, что я выработал антитела против токсина. Если так
и есть, из моей крови можно приготовить вакцину.
Нэдзуми одарил Сиона
жутким взглядом и подчеркнуто пожал плечами.
— И что ты
собираешься делать? Придешь в Бюро Здравоохранения и скажешь «Проверьте,
пожалуйста, мою кровь. А если хотите, можете сделать из нее вакцину»? Это
идиотизм. Они, скорее всего, высосут из тебя всю кровь и вышвырнут тебя вместе
с другими органическими отходами. Конечно, твои слова впечатляют, но готов ли
ты рисковать жизнью ради других людей?
— Я не хочу
умирать.
— Тогда не думай о
всякой ерунде. Есть у тебя антитела или нет, если тебя поймают, то все равно убьют.
Вопрос в том, раньше или позже.
— Тогда что мне
делать?
— Ничего не делай.
Просто брось их на произвол судьбы.
Сион поднял голову.
— Бросить
их? — тихо спросил он.
— Ага. Какое
интересное будет зрелище, — фыркнул Нэдзуми. — Можно смотреть, как
рушится сияющий в лучах весеннего солнца Святой Город. И у тебя будут лучшие
места.
— Нэдзуми! —
прикрикнул Сион.
— Уаа, только не
обливай меня снова водой.
— Ты думаешь,
Западный Квартал в безопасности? — недоверчиво спросил он. — Мы люди,
такие же, как они. Никто не знает, атакуют ли осы и нас.
Нэдзуми замолчал. Кривая
улыбка играла на его губах.
— Мы не такие.
— Что…
— Люди, живущие в
городе, точно не считают обитателей Западного квартала такими же людьми. Ты
ведь до сих пор не знаешь, что это за место, да? Это выгребная яма Святого
Города. Номер 6 процветает, выбрасывая сюда все ненужное. Приглядись
хорошенько, и сам заметишь.
— Нэдзуми…
— Это всего лишь
моя догадка, но послушай, этот монстр, скорее всего, выбирает своими носителями
только жителей Номера 6 — людей, которые сваливают всю грязную работу на
других, чтобы жить в стерильных условиях, хорошо питаться и не болеть. У
Господина Монстра изысканный вкус.
— Почему ты в этом
уверен?
— Я ничего не
смыслю в биологии насекомых, Сион. Но я, скорее всего, прав в том, что любая
оса, оса или саранча появится там, где больше всего еды. Плотность населения у
нас выше, чем в городе. Но разве ты видишь здесь следы монстра? Нет. А значит,
здесь просто нет жертв, нет носителей. Верно?
Сион лишился дара речи.
Его мысли запутались, в затылке пульсировала тупая боль. Рука Нэдзуми коснулась
его щеки.
— Прости… —
сказал он мягко. — Я не хотел тебя озадачить. Я забыл. Ты принадлежишь
другой стороне, той, что внутри стены.
— Я не понимаю эти
твои «внутри» и «снаружи».
— Конечно, —
ласково сказал Нэдзуми, — это нормально. Вы, ребята, наверное, и не
пытались никогда понять, что происходит за стеной, да? Вас, скорее всего, это
не интересовало. Забывчивые, надменные, блаженные люди… Но ты, бедняга, —
пробормотал он. — Ты упал с этого пьедестала.
Значит, я уже не забывчивый, надменный и блаженный. Ты это пытаешься
сказать?
Сион посмотрел в глаза
Нэдзуми, предоставив своему взгляду говорить за себя.
Если надменность — это незнание и не желание знать, а моя счастливая жизнь
до сих пор была построена на этой надменности, будь уверен, я не против все это
отбросить. Падение с пьедестала — лучшее, что могло со мной случиться.
— Нэдзуми, —
сказал он упрямо.
— Хм?
— Я хочу знать
правду. Хочу знать, что реально, что происходит в мире, где я живу. Хочу
увидеть его истинное лицо.
Нэдзуми пожал плечами и
одарил его сияющей улыбкой.
— Лепет младенца.
— Мы ровесники.
— У меня больше
жизненного опыта. Не знаю, кто еще способен сказать нечто такое же
расплывчатое, как «Я хочу знать правду». Разве что Гамлет.
— Кто это?
— Принц датский.
Думаю, прежде чем познавать истину тебе стоит поднабраться знаний. Ты почти
незнаком с классикой, хах?
— Ну, раньше она
мне не была нужна… — нахмурился Сион. — Плоды творчества меня не
слишком привлекали, вот…
Нэдзуми потянулся к
полке и вытащил две книги.
— Если твои слова
верны, с приходом зимы шумиха стихнет. Значит, у нас есть перерыв до весны.
— Наверное.
— Тогда нет нужды
париться, — бросил он небрежно, — толку не будет. Так что пока не
поправишься и не сможешь нормально двигаться, можешь почитать это ему.
— Ему?
Коричневая мышка
вскарабкалась на колено Сиона и встала на задние лапки.
— Он любит Макбета.
А еще Фауста. Слышал о таком?
— Нет.
Нэдзуми скривился и
картинно вздохнул.
— Где нет нутра, там не поможешь потом.
Цена таким усильям медный грош.
Лишь проповеди искренним полетом
Наставник в вере может быть хорош.[2]
— Вот так. Ты
должен дать своему мозгу отдохнуть и заняться обучением души. Твоя мама читала
тебе, верно?
— Ага.
Мышь настойчиво
пискнула.
— О, верно, кстати
о маме, у меня послание от нее. Чуть не забыл.
— Хах?
Легкий румянец появился
на щеках Нэдзуми и он упрямо отвернулся.
— Ну, раз уж ты
выжил… Я решил, ничего страшного, если рассказать твоей матери, что ты здесь.
— Ты виделся с моей
мамой?
— Не я, — резко
произнес он. — Я оставался в подземном туннеле. Этот малыш…
Коричневая мышка
склонила голову набок.
— Он пошел вместо
меня, с запиской в зубах. Один из старых книжных трюков, но система наблюдения,
на удивление, ничего не засекла.
— Спасибо.
— Прекрати, —
Нэдзуми скривился. — Не надо смотреть на меня таким щенячьим взглядом.
Тебе не стыдно?
— Я обращался к
этой маленькой мышке.
— О… ну, тогда
ладно.
Сион правда был
благодарен. Теперь, когда он знал, как сложно попасть по сторону стены, он от
всего сердца был благодарен Нэдзуми, который пошел на такой риск, чтобы
доставить записку его матери. Вот что значит накапливать знания.
— А твоя мама не
промах, — заметил Нэдзуми. — Она смогла передать мне ответ и не
попасться.
Нэдзуми вытащил
свернутый кусок бумаги размером примерно с половину его пальца. Послание было
накарябано по-быстрому, он с трудом мог его разобрать.
(Около
LK-3000. Забытые стр. 3Э. Не уверена — К)
— Что это такое?
Сион и Нэдзуми
озадаченно переглянулись.
— Это письмо,
которое твоя мама написала любимому сыну, — сказал Нэдзуми. — У тебя
есть идеи, что это может значить?
— Не особо, —
ответил сбитый с толку Сион. — «К», наверное, означает имя моей мамы, но
это… «не уверена»?..
— Наверное, это
адрес. Номера домов здесь не помогут… Забытые строения, хах. Думаю, стоит
поискать.
— Так значит, моя
мама знает кого-то из Западного Квартала. Это его удивило. Он никогда не слышал
от Каран ни единого слова о ком-то, живущем здесь. Нэдзуми щелкнул пальцами.
— О! Я знаю.
— Хах?
— Может, там твой
отец.
— Сомневаюсь, —
возразил Сион. — Похоже, кто-то прочитал слишком много книг. Тебе не
самому не смешно?
Нэдзуми издал
разочарованное «тск».
— Твои ответы все
лучше. Ну, думаю, ты прав. Это типичный сценарий для дешевой мелодрамы.
Отец и сын воссоединяются после шестнадцати лет разлуки.
Голос Нэдзуми стал
низким и глубоким.
— Я скучал по тебе,
сын мой.
— Я тоже, отец.
Сион угодил в
распахнутые объятия Нэдзуми. Они сомкнулись на его спине. Было тепло. На миг он
вспомнил холодное прикосновение мертвого тела Ямасэ. Но он хотел помнить эту
теплоту, а не холод; Сион поклялся никогда не забывать жар тела, которое сжимал
в объятиях. Он хотел, чтобы все создания, в том числе и он сам, продолжали
оставаться живыми. Он не хотел, чтобы его жизнь забирали так несправедливо. Он
чувствовал — удовольствие от жизни, дыхания и обладания телом из теплой плоти —
он проникся этим. Нэдзуми мягко отстранился.
— А твои реплики
становятся все лучше, — одобрительно сказал он.
— Знаю. Я многого
достиг за короткое время, правда?
— Отличный ученик.
Ну, может, пойдем тогда?
— Куда?
— Наружу.
Снаружи было темно. В
Западном Квартале ночь была синонимом абсолютной тьмы. Холодный ветер пощипывал
кожу Сиона.
— Смотри, —
указал Нэдзуми. Номер 6 выделялся в темноте — купался в свете, блистая на расстоянии.
— Он всегда так
сияет, утром, днем и ночью. Красота.
— Ага.
— Но отныне тебе
придется жить здесь.
Земля тонула в темноте,
редкие проблески света мелькали здесь и там. Они одиноко горели, делая
окружающий мрак еще более непроглядным. Тучи в небе разошлись, и выглянула
луна. Это был полумесяц. Тонкая лента, напоминавшая обрезанный ноготь, плыла в
пустом небе.
Нэдзуми наклонился и
что-то подобрал.
— Взгляни.
Это была мертвая оса.
— Похожа на обычную
цветочную осу.
— Ты был прав,
похоже, сезон активности ос закончился.
— До весны… —
Сион замолк.
Возможно, город
продержится до весны. Ему оставалось еще несколько месяцев благодати, пока не
наступит судный день.
— Если ты серьезно
хочешь бороться с осами-паразитами, я не буду мешать, — сказал
Нэдзуми. — Но если это означает помогать Номеру 6, я пас.
— У тебя зуб на
Номер 6?
Ответа не последовало.
Ветер подул сильнее. Кроны деревьев сверху скрипели и шуршали, покачиваясь в
темноте.
— Сион.
— Хм?
— Город, в котором
ты родился и вырос, — вот главный паразит.
— Хах?
— Он впивается в
жертву, выпивает из нее все соки и полностью ее поглощает. Вот что это за
город. Город-Паразит… Ты меня понимаешь?
— Нет.
— Скоро поймешь. Ты
сказал, что хочешь знать правду. Но узнав ее однажды, ты уже не сможешь
отступить. Будь готов к этому.
— Я и так зашел
слишком далеко, чтобы отступать, ты так не думаешь?
— Наверное, так и
есть.
Ветер унес тихий смех
Нэдзуми. Его голос был сухим и глухим, будто дополняя его.
— Если ты узнаешь
правду, и все еще будешь хотеть защищать Номер 6, тогда…
Лицо Нэдзуми повернулось
к нему в темноте.
— Тогда ты тоже мой
враг.
Сион чувствовал его
взгляд. Он почти видел серые глаза.
— Малыш, здесь
прохладно. Пойдем назад.
Нэдзуми заговорил легко,
как будто ничего не случилось. Он повернулся к Сиону спиной и начал
насвистывать, спускаясь по лестнице.
— Нэдзуми.
Свист затих.
— Ты так и не
сказал мне свое имя.
— Нэдзуми оно было,
Нэдзуми и останется. Вполне сойдет.
— Но оно тебе не
идет. И ты обещал. Ты говорил, что скажешь его, если я выживу.
Послышался легкий смех,
на смену которому быстро пришло насвистывание. Дверь закрылась, темнота снова
наполнилась тишиной. Сион стоял один, не двигаясь с места. Ветер трепал его
белые волосы. Он мог слышать, как где-то вдалеке лает собака.
Он посмотрел на город,
украсивший себя светом. Город-Паразит. Город, чье название Нэдзуми произносил с
отвращением, красиво мерцал.
Сион оторвал взгляд от
света и глубоко вздохнул.
Потом он медленно
спустился по ступенькам в комнату внизу.
Послесловие автора к
бункобону
Послесловия всегда
делают меня ужасно робкой. Это так смущает. Каждый раз, когда я их пишу, в
глубине души я сгораю от стыда. Я слышу, как внутренний голос говорит мне как
ты можешь делать такие смущающие вещи без колебаний?
Наверное, это все из-за
того, что раньше я использовала послесловие для извинений. Даже бессознательно,
что еще больше усугубляет проблему. Я всегда хотела исправить недостатки моей
работы в послесловии. У меня подозрение, что именно это я и пыталась сделать.
Когда я осознала, что
именно делаю, то поклялась больше не писать послесловий. Я подумала, что все,
произнесенное или написанное автором вне работы, бессмысленно.
Когда я это писала, Номер
6 стал бунко. Как читатель, долгое время живущий без денег, могу сказать,
что с бунко у меня духовное родство. Маленькая и доступная книжка стала даром
божьим для моего бумажника и его скудного содержимого.
Спасибо, бунко.
Поэтому я могу прямо
сказать, что счастлива, потому что люди с ограниченными средствами и любовью к
книгам смогут позволить себе купить мою историю в виде бунко. Стоит ли ее
читать, ну, обсудим это в другой раз. Оставляю это на суд читателей. Я не
собираюсь писать что-то вроде «Это труд всей моей жизни» — такие слова даже за
извинения не сойдут. Я все еще хочу верить, что не опустилась до такого уровня.
Моя книга не отстает от
реальности. Она очень правдива. Все, что отображено в ней — трагедия,
жестокость, тирания наделенных властью, человеческая жадность, желание убивать…
любое из этого вы найдете в мире, где мы живем, в куда более ярко выраженной
форме.
Как могут люди быть
такими жестокими? Такими бесчеловечными? Это лишает меня дара речи. Но вместо
того, что продолжать молчать, я спрашиваю себя, смогу ли я найти надежду через Номер
6? Шансы на это еще тоньше, чем мой бумажник. Но я могу только писать, и
мне кажется, что я проиграю жестокости и надменности реальности — но я не могу
просто поджать хвост и признать поражение, потому и продолжаю писать. Я хочу
бросить реальности вызов, используя Номер 6 как мое оружие. Я хочу
вскрыть то, что они называют Реальностью, вытащить наружу всю ложь и построить
историю не отчаяния, а надежды.
Такие у меня амбиции.
Ах, я снова извиняюсь?
Или пытаюсь себя подбодрить? Или я использую разные пафосные слова, чтобы
обманом заставить себя и остальных поверить в них? Хмм. Это правда ужасно. Но…
Ты бесишь.
Я будто слышу шепот
Нэдзуми.
Какая надоедливая женщина. Если есть время оправдываться, потрать его на
борьбу.
Я слышу голос, говорящий
мне бороться более яростно и решительно, не важно с кем — с собой, с другими, со
временем. Я кривлюсь и даю себе встряску.
Он прав. Теперь, прежде
чем написать послесловие, я напишу свою историю — историю без жалоб, извинений
или обмана.
Так что вот оно,
послесловие, которое не совсем послесловие. Мне очень жаль. Я бы так хотела больше
не писать послесловий.
Вот и конец. Хотелось бы
передать сердечную благодарность людям из офиса Kodansha's Children's Books:
м-ру Ямакаге Ёшикацу, м-р Ямамуро Хидеюки и мисс Джинбо Джунко из Отдела
Публикации Бунко.
Спасибо, спасибо
большое.
2006, позднее лето.
Асано Ацуко
Комментариев нет:
Отправить комментарий